Российский бизнес привыкает к новой правовой нормальности

В прошлые годы Россия столкнулась с беспрецедентными вызовами, которые привели к перестройке деятельности компаний из разных отраслей. Какие вызовы и проблемы существуют в сегменте юридической поддержки бизнеса, что нужно изменить в законодательстве о банкротстве и почему решение вопросов по сделкам с участием предпринимателей из нашей страны все чаще происходит по российскому праву, обсудили участники XX юбилейного Юридического форума «Ведомостей».

Стабильность или реальность

На дискуссионной сессии конференции участники пытались разобраться, насколько надежен установившийся в прошлом году новый бизнес-порядок, провели экономический и правовой анализ трендов 2023 г. и определили направления развития на 2024–й и последующие годы. В ходе обсуждения были выявлены наиболее острые темы – импортозамещение и переориентация внешних торговых цепочек на страны глобального Юга и Ближнего Востока, а также деприватизация, связанная не столько с уходом иностранных компаний, сколько с пересмотром сделок, проходивших в прошлом.

По мнению управляющего партнера экспертной группы Veta Ильи Жарского, темы импортозамещения и переориентации взаимосвязаны. В случае замены товаров из стран, прекративших поставки, на другие (из государств, продолжающих торговлю с РФ) происходит переориентация торговых потоков, которая зачастую связана с усложнением и удорожанием логистики. Но это, уверен Жарский, нередко единственный способ импортозамещения, поскольку широкомасштабная локализация пока невозможна. «Есть сложные капиталоемкие отрасли, как, например, производство оборудования. Там нужна технологическая база, на строительство и запуск производства уходит не один год, а выход на окупаемость требует еще больше времени», – пояснил эксперт.

Проекты, которые способствуют локализации производства ранее импортируемых товаров, требуют долгосрочного планирования на 10–20 лет, подчеркнул Жарский. При этом сложно выстраивать долгосрочные бизнес-процессы, если проблема изъятий активов из точечной превратилась в фундаментальную, отметила в своем выступлении партнер адвокатского бюро «Павел Хлюстов и партнеры» Яна Чернобель, которая участвует в процессе «Макфы» (бенефициаров компании обвиняют в коррупции из-за совмещения госслужбы и предпринимательской деятельности. – Прим. «Ведомости. Право»). По ее словам, иски, которые рассматриваются, наносят ущерб судебной системе и госорганам, которые эти иски предъявляют. Например, уточнила юрист, игнорируются сроки исковой давности. Кроме того, сказала она, процессы по делам по изъятию активов проходят в закрытом режиме, поэтому нет возможности ознакомиться с большинством принимаемых решений.

Лакомый кусок или пирог?

Однако и сам бизнес зачастую прибегает к недобросовестным практикам, например, при банкротстве, – некоторые процедуры имеют откровенно криминальный характер. В других случаях, напротив, бенефициарам компаний, находящихся в сложной ситуации, трудно рассчитывать на возврат средств, вложенных в оздоровление. Эти темы обсуждались на двух сессиях в рамках Юридического форума «Ведомостей». Одна из них была посвящена откровенным нарушениям, связанным в том числе с фиктивными банкротствами, попытками рейдерских захватов через процедуру признания неплатежеспособности, реализацией имущества арбитражными управляющими по заниженной цене и т. п.

По словам партнера адвокатского бюро «Бартолиус» Сергея Гревцова, в России получили развитие два вида практик – уголовная и банкротная. «Появилось новое веяние, когда в процедуре банкротства участвуют специалисты, имеющие компетенции и в банкротной практике, и в уголовной», – заявил он.

При этом растет количество как арбитражных дел по оспариванию реализации имущества при ликвидационных процедурах, так и уголовных. Гревцов подчеркнул, что в таких делах очень трудно разобраться, кто является пострадавшей стороной, а кто идет на криминал – например, занижая стоимость имущества должника, поскольку в сговор с арбитражным управляющим может вступить и сам должник, и кредиторы, которые пытаются таким образом захватить его активы.

Дискуссия о том, как правильно организовать процесс удовлетворения требований кредиторов, развернулась на сессии «Банкротный пирог»: как получить наибольшую часть и устранить конкурентов». Как указал управляющий партнер коллегии адвокатов «Ковалев, Тугуши и партнеры» Сергей Ковалев, таким пирогом является конкурсная масса. И при его разделе различные участники процесса преследуют противоположные цели. Одни добиваются максимального пополнения конкурсной массы, другие пытаются сохранить за собой активы, ранее выбывшие из имущества должника, а третьи – получить контроль над частью имущества (пирога), составляющего конкурсную массу, отметил он.

Партнер, гендиректор юридического бюро «Падва и Эпштейн» Павел Герасимов подробно остановился на теме справедливости субординации (понижение контролирующих или аффилированных с ними лиц в очередности удовлетворения требований перед другими кредиторами. – Прим. «Ведомости. Право») за попытку оздоровить компанию. Например, у нее возникает так называемый имущественный кризис (недостаточность имущества или неплатежеспособность). Тогда бенефициар может прибегнуть к компенсационному финансированию, например, через договор займа. Тогда он формально имеет право претендовать на включение в реестр своих требований.

Но Герасимов напомнил о практике, которую поддерживает Верховный суд, – если контролирующее лицо должника не раскрыло публично план выхода из кризиса, то его требования при банкротстве субординируются. «Если раскроешь публичный план, то существует вероятность, что требования все равно субординируют. Одновременно есть риск, что банки и контрагенты откажутся работать», – сказал гендиректор юридического бюро «Падва и Эпштейн». Это, в свою очередь, подтолкнет компанию к еще большему кризису.

Советник, соруководитель практики банкротства и реструктуризации LEVEL Legal Services Лидия Солодовникова рассказала о возможности процедуры банкротства иностранных компаний и о первом таком деле в ВС РФ. И кредитором-заявителем, и должником по делу были кипрские компании. «Фактически то определение Верховного суда, которое у нас имеется, по мнению научно-практикующего сообщества, это некая инструкция и даже отдельная глава закона о банкротстве, сформированная пока на уровне ВС», – уточнила она. И пояснила, что юристы ссылались на статьи 27 и 247 Арбитражного процессуального кодекса (АПК), по которым в случае тесной связи с РФ споры могут рассматриваться в арбитражных судах. А в этом случае тесная связь бесспорна – деятельность компании осуществлялась де-факто в России, а контролирующие лица должника – граждане РФ.

Правда, несмотря на позицию ВС, остается много вопросов – насколько она соответствует международным критериям, можно ли на основании этого решения возбуждать дела о банкротстве других иностранных актов и потом отдельные судебные акты признавать за рубежом? По мнению Ковалева, если основываться на законе, то возможности рассмотреть банкротство иностранного юрлица в России нет. «Статья первая закона о банкротстве говорит, что банкротство юридических лиц осуществляется в соответствии с гражданским законодательством, а Гражданский кодекс регулирует создание и деятельность российских юрлиц», – подчеркнул юрист.

Возвращение домой

В то же время проведение сделок с иностранцами начиная с 2014 г., когда ввели первые санкции, все больше проходит по российскому праву, отмечали участники сессии «Корпоративные сделки». Особенно процесс усилился с 2022 г., когда рестрикции стали беспрецедентными. Партнер юридической фирмы Nikolskaya Consulting Евгений Юрьев подтвердил, что в немногочисленных оставшихся сделках с иностранцами развивается тенденция на более широкое использование российского права. Аналогичный процесс наблюдается и по внутригрупповым сделкам – реструктуризации и редомициляции. Почему российские предприниматели вынуждены прибегать к этим сделкам?

На этот вопрос ответил партнер, руководитель практики слияний и поглощений и корпоративного права адвокатского бюро «ЕПАМ» Аркадий Краснихин. По его словам, из-за санкций, в том числе секторальных, традиционные корпоративные структуры, включающие в себя иностранные элементы, с которыми десятилетиями жил российский бизнес, просто перестали работать. «Причем в буквальном смысле этого слова – корпоративные секретари не отвечают на емейлы, телефонные звонки, не выполняют инструкции. То есть структуры эти частично или полностью обездвижены и неуправляемы. Возможным выходом может стать редомициляция», –сказал он.

Главная цель редомициляции – выведение из структуры недружественной прослойки, чтобы избежать блокировки средств при перечислении дивидендов и т. п., поддержал коллегу Юрьев. «Это соответствует тренду на то, что российские активы должны управляться из России», – отметил он.

Еще один доступный инструмент связан с принятием в середине 2023 г. закона об экономически значимых организациях, продолжил Краснихин. «Суть этого механизма в том, что если у вас есть российская группа, соответствующая определенным критериям, то по решению Московского областного суда можно устранить иностранную прослойку и бенефициары такой российской структуры могут вступить в прямое владение этой экономически значимой организацией», – пояснил юрист. Но обратил внимание, что в целом этот инструмент еще не до конца опробован на практике. Возможно, именно в 2024 г. станет понятно, как он будет работать, предположил эксперт.