Игорь Краснов: «Российские юристы из наемных менеджеров превратились в собственников бизнеса»

В начале 2022 г. российский рынок одна за другой покинули крупнейшие международные юридические фирмы, так называемые ильфы. Российские команды стремились заполнить опустевшие ниши на рынке юридических услуг и начали создавать новые юридические компании (ньюльфы). Главный юрист группы ВЭБ.РФ Игорь Краснов рассказал «Ведомости. Праву» о работе с юридическими консультантами в новых условиях и идее создать специализированный рейтинг российских юристов.

– Рынок действительно менялся, но сейчас, под конец 2023 г., мы уже можем оценить, куда он пришел. Для нас, как для заказчика услуг, он стал лучше и понятней, потому что, если говорить о юридических фирмах, возникших на основе ушедших ильфов, люди из наемных менеджеров [западных компаний], наемных юристов превратились в собственников юридических фирм. С точки зрения возможностей, которые сегодня дал российский рынок этим профессионалам, такое бывает раз в жизни. 

При этом костяк российских партнеров и российских старших юристов в большинстве своем остался в России. Мы видим, что сформировались новые юридические лица, но с командами, которые работали вместе на протяжении многих лет. И, например, на базе компании Herbert Smith Freehills появилась «Никольская консалтинг», вместо Linklaters появился «Орион». И таких примеров на рынке достаточно много. При этом трансформация команд и компаний продолжается, мы наблюдаем переходы как отдельных профессионалов, так и команд в другие фирмы, многие коллективы смешались и поэтому стали только сильнее.

Например, в АО «Лучший выбор» есть представители сразу нескольких команд, нескольких бывших ильфов, что дает хороший синтез профессионального опыта и делает еще более разнообразной линейку тех услуг, которые они оказывают. Но это не значит, что на рынке не существует проблем. 

– Часть юристов, которые были квалифицированы работать в иностранном праве, например в английском праве, уехали. Безусловно, на рынке остались партнеры, которые обладают необходимой профессиональной квалификацией в том же английском праве, но их опыт ограничен определенными отраслями права. 

Перед новыми юридическими фирмами сегодня стоят масштабные задачи защиты интересов российского бизнеса, и ВЭБ, как опорный институт развития, подставил этим командам плечо. Мы шли навстречу, мы заключали с ними долгосрочные контракты, зачастую до трех лет, чтобы людям дать определенные возможности стратегически планировать свою работу, свой бизнес, набирать хороших юристов, создавать комфортные условия труда. Мы понимали: чтобы сохранить эти коллективы на рынке, а накопленный с годами опыт в стране, нужно дать им определенные финансовые гарантии, мы, как заказчики, их не бросим, дадим им возможность развиваться. 

Главная задача для этих коллективов сегодня – это научиться не только работать вместе, но и делить деньги; для новообразовавшихся коллективов пройти эти «медные трубы» иногда бывает значительно сложнее, чем оказать квалифицированную юридическую помощь. Мне кажется, что многие команды с этим справляются успешно, и по прошествии полутора лет можно уже смело сказать, что они устоялись как профессиональные коллективы, научились распределять деньги, воспринимать свой труд уже с позиции собственника, а не наемного менеджера. 

– Юридический рынок все-таки достаточно узкий, ты всегда знаешь ведущих юристов, ведущие юридические компании мира, особенно в тех странах, где работает твоя организация, где работает группа ВЭБ. Важным ориентиром отбора, особенно на предварительных этапах, всегда были профессиональные рейтинги. Всегда можно было открыть Legal-500, Chambers, посмотреть конкретную фамилию конкретного юриста, изучить персональный бренд. И при заказе услуг ориентиром было не звучное название юридической фирмы, а конкретный партнер, его специализация и профессиональные успехи.

И сегодня многие действительно пошли по пути использования личного бренда. Что может быть важнее для юриста, чем его репутация? Были и другие случаи, когда кто-то обыгрывал связь с иностранной юридической фирмой, подчеркивая годы работы, которые они отдали ей. Но в любом случае мы ориентируемся уже много лет на партнеров, с кем мы работаем, кому мы доверяем. И хорошо, что эти люди сегодня имеют возможность получить то заслуженное признание, которое у них есть на юридическом рынке. Пусть их фамилии звучат громко.

– Действительно, Legal-500 и Chambers – это информативные рейтинги. Когда они проводили свои исследования в России, они основывали их на мнении руководителей российских крупных финансовых институтов, крупных компаний. Я сам неоднократно такие анкеты заполнял и интервью проходил, рассказывал о том, что я думаю о той или иной фирме в целом либо о том или об ином партнере/команде в частности. 

Мне кажется, что нет никакой проблемы при правильной методологии все это воссоздать и обеспечить развитие. Мы тоже хотим внести свой вклад, потому что мы не раз занимались методологией, рейтингами. И тут можно говорить не только о рейтингах юристов. 

Над проектами развития, помимо непосредственно сторон сделки, работает масса классных внешних специалистов: и аудиторы, и экономисты, и инженеры. Их работу можно и нужно оценивать. Я думаю, что мы, как институт развития, обязательно к этому процессу подключимся и с нашими партнерами предложим новые рейтинги, в том числе и юридический. 

Постараемся его сделать максимально независимым и практичным. То, что делают сегодня ребята из «Право-300», это хороший рейтинг, мы им пользуемся, но это, конечно, бизнес-проект. При этом среди участников проектной деятельности есть запрос на более специализированный юридический рейтинг, основанный на иной методологии. Мы здесь, безусловно, поработаем с Министерством экономического развития и попробуем предложить тот рейтинг, который будет основан на исключительно методологическом и содержательном восприятии и оценке работы коллег. 

– Я не могу сейчас вам точно сказать, будет это на базе ВЭБа или это будет какая-то партнерская организация. У нас есть общая методология, общее понимание по дальнейшим шагам. Мы постараемся к Петербургскому юридическому форуму [в июне 2024 г.] окончательно это [рейтинг] запустить. Мне кажется, это будет важно для рынка. Помимо прочего, это хороший пример импортозамещения: пустующие ниши надо обязательно профессионально и очень корректно заполнить, а имеющимся решениям дать импульс к дальнейшему развитию с учетом специфики рынка. 

– Я думаю, что тот, кто хорошо знает рынок, всегда найдет возможность получить качественную услугу и сегодня. Как я уже говорил, российскому рынку юридических услуг удалось сохранить первоклассных специалистов, так что какой-то системной просадки качества я не отмечаю. Но важно обозначить, какое реальное изменение произошло. Востребованность ильфов объяснялась потребностью бесшовного совершения сделки в разных юрисдикциях. Действительно, раньше очень много сделок заключалось, например, по английскому праву и вовлекало в себя две и более юрисдикции. Соответственно, международные проекты, которые структурировались с участием ВЭБа, часто содержали требование об участии международных юридических фирм с глобальным присутствием, использовании английского права и LCIA (Лондонский международный арбитражный суд. – «Ведомости. Право») в качестве места разрешения споров.

Когда были введены санкции, когда иностранные партнеры бросили все в одночасье и перестали выполнять обязательства, ряд проектов затормозились. По ним до сих пор идут судебные споры в LCIA и других иностранных арбитражах. При этом у санкционных компаний часто возникают сложности: бывает сложно найти юриста, оплатить его услуги, рассчитывать на беспристрастное деполитизированное рассмотрение дела либо получить исполнение по вынесенному решению. Но сейчас происходит интересный поворот: вслед за сдвигом экономического фокуса от условного Запада мы, как юристы, уходим от английского права, уже привычного для крупных сделок с реальными поглощениями, в новые для себя конструкции, когда нам необходимо применять, например, китайское право, договариваться с китайской стороной о новых местах разрешения спора – например, по некоторым нашим контрактам это Гонконг. И при расширении географии роль юристов очень велика, потому что зачастую они первые устанавливают партнерские отношения с крупными локальными юридическими фирмами (например, в Индии или Китае) и через эти локальные юридические фирмы получают во многом доступ к рынку соответствующей страны.

Мы видим, что значимость юриста в современном мире повышается: он не только управляет своим бизнесом, не только пишет заключения, просчитывает риски, но и может помочь найти партнера, структурировать заново сложный инвестиционный проект, дать возможность этому проекту состояться. Более того, юридические фирмы сейчас берутся за расширение спектра оказываемых услуг, который теперь включает помимо собственно правового сопровождения и сопутствующие услуги, в том числе управление залогами и структурные предложения по владению активами. Таким образом, теперь у юриста более бизнесовые задачи. Мне кажется, что вот эта роль новая юристам очень интересна и даст совсем другие возможности в жизни.

– В силу закона у ВЭБа нет ограничений, мы можем работать с любыми партнерами, если понимаем, что это соответствует нашим целям: поддерживает российский экспорт, способствует диверсификации российской экономики. Если мы видим, что в результате этого партнерства появляются дополнительные возможности роста российской экономики, мы готовы сотрудничать с любыми партнерами. Мы работаем и в Латинской Америке, и в Африке, и на Ближнем Востоке, и много сейчас работаем с Китаем и Индией. Партнеры из этих стран также выдвигают требования об использовании национального права и своих юристов. В этой связи, конечно, по таким контрактам мы видим отход от стандартных оговорок и мест рассмотрения споров. При этом мы открыты, работаем много со странами СНГ и готовы использовать их правовую систему. У нас есть примеры работы в узбекском праве, и с Казахстаном мы также работаем. При этом надо честно признать – российское гражданское законодательство сегодня достаточно продвинутое. Мы всегда рады российскому праву и российской юрисдикции. Но нашим партнерам ничего не навязываем, это всегда вопрос переговоров и договоренности сторон.

– Мы живем с санкциями начиная с 2014 г. Уже тогда они не позволяли нам привлекать финансирование на западных рынках. Поэтому уже с 2014 г. мы перестраивали модель работы. И потому для нас не было какой-то большой неожиданностью [введение санкций в феврале 2022 г.]. Мы, безусловно, работали над превентивной защитой корпорации, но все службы были готовы, внутренние процессы были выстроены. 

Мы работаем с теми клиентами, которые готовы с нами работать напрямую, но для тех, кто видит в этом риски, мы достаточно гибкие. Для нас главное одно – чтобы интересы российского бизнеса и российских граждан соблюдались. Мы, как российский институт, приветствуем расчеты в рублях, но при этом не видим ничего страшного в росте доли расчетов в дружественных валютах. В этом смысле я считаю, что у бизнеса всегда есть желание развиваться и преодолевать препятствия, в том числе такие, как иностранные санкции. И пока такое желание на открытом рынке есть, всегда институты развития найдут способ, как этот бизнес поддержать. Это одна из задач юристов в том числе. 

– В новых российских юридических фирмах есть такие специалисты. Многие из них учились в университетах в Англии, в Европе, в Америке. Поэтому, безусловно, этот сервис получить можно. После 2014 г. группа ВЭБ.РФ достаточно осторожно относилась к новым проектам в Европе с учетом ограничений. Безусловно, были юридические компании, с которыми мы работали. Тем не менее мы свое присутствие сокращали на этом рынке, понимая, что в конечном итоге это слишком большие операционные риски. Поэтому я не могу сказать, что сейчас существует ситуация, когда нам нужен какой-то сервис от консультантов в Европе, а мы не можем им воспользоваться. 

При этом у европейских юристов есть возможность получить лицензию на работу с российскими фирмами от своего регулятора, мы это видели. В других юрисдикциях, где мы активно работаем, большинство юридических фирм готово с нами работать напрямую. И я думаю, что сегодня большой проблемы получить хорошую юридическую консультацию для нас не существует. 

– У нас идет процесс реорганизации: сейчас в ВЭБе 2000 человек, будет 1600. Мы, как институт развития, стремимся к оптимизации расходов в период вызовов. Это приводит к тому, что на оставшихся сотрудников накладывается дополнительная нагрузка и ответственность. Мы платим им средние по рынку зарплаты. Могу сказать, что в ВЭБе работать хорошо. У нас не очень большая текучесть кадров, и людям нравится работать. Они работают не только из-за вознаграждения, но они видят, что в результате их деятельности создается что-то новое для экономики страны, вполне конкретное и осязаемое, в том числе новые морские порты, аэропорты, дороги, мосты, современные корабли и проч. 

Для нас юрист – это человек, который знает свою профессию хорошо и обладает определенными личными качествами. Он должен всегда стремиться помочь своим коллегам, товарищам и должен быть нацелен на результат. И в этой связи мы очень бережем тех, кто с нами работает долгие годы. Но при этом мы фокусируемся на молодых специалистах, которые недавно закончили вуз, у которых не очень большой опыт, около трех лет. Мы такому специалисту можем сделать достаточно достойное и интересное предложение. Плюс именно в этом возрасте человек наиболее открыт к тому, чтобы учиться. К тому же нужно обеспечивать преемственность опыта. Я считаю, что для специалиста интересно поработать в ВЭБе, потому что это достаточно уникальное место, где действительно позволяют многое делать самому. И человек видит, что ему открываются новые пути.