Места для споров меняют локацию

В текущей политической обстановке растет значение международного арбитража для решения споров между россиянами и их иностранными контрагентами. Правда, условия рассмотрения таких дел в связи с введением санкций поменялись.

С одной стороны, возникли сложности из-за проблем с выбором центров, где проходит рассмотрение обращений, привлечение иностранных консультантов и даже оплата их услуг и сборов. С другой – международный арбитраж рассматривается россиянами для решения не самых стандартных задач. Например, этим летом стало известно, что российские инвесторы рассматривают международный арбитраж в качестве площадки для решения по разблокировке замороженных активов. Почему все больше компаний из РФ предпочитают решать свои трансграничные споры на родине или выбирают арбитражные центры в Азии, ОАЭ и странах бывшего СССР?

Будет исполнено?

Международный коммерческий арбитраж – институт, который предназначен для рассмотрения коммерческих споров между участниками сделки из разных стран. Он имеет как преимущества, так и недостатки по сравнению с государственными судами.

К безусловным плюсам относится исполнимость будущего решения, что особенно важно в нынешней ситуации и при решении споров сторон, находящихся в разных государствах. Это общепризнанный юристами факт. «С исполнением арбитражных решений, в особенности за рубежом, ситуация гораздо лучше, чем с исполнением судебных решений, из-за существования конвенции ООН о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 г.», – пояснила юрист Forward Legal Яна Медведева.

Конвенция ратифицирована более чем 140 государствами, т. е. большинством значимых юрисдикций. «Благодаря ей любое принятое в стране-участнице арбитражное решение по умолчанию должно быть исполнено в другой стране-участнице», – уточнила юрист.

Большинство арбитражных решений выполняется, это статистический факт, отметил партнер юридической фирмы Petrol Chilikov Егор Чиликов. Но он обратил внимание на то, что в нынешних условиях арбитры могут оставить «санкционный» вопрос на стадию исполнения. «То есть они присудят к уплате некую сумму, а вот решение вопроса, будет ли фактическая выплата нарушать санкции, могут оставить на усмотрение органов, исполняющих решение. Отсюда может появиться дополнительное основание для отказа в исполнении», – подчеркнул Чиликов.

Действительно, если решение суда в его «собственной» юрисдикции исполняется немедленно, арбитражное решение для своего исполнения требует признания судом.

К плюсам арбитражей Медведева относит и более детальное рассмотрение споров, что особенно важно в сложных ситуациях, а также большую гибкость в плане процедуры и сроков представления позиций. При этом разбирательства в них конфиденциальны. «Кроме того, арбитражное разбирательство одностадийно, т. е. по общему правилу не подлежит обжалованию», – сказала юрист.

Очевидный минус такого института – более длительный срок рассмотрения спора, чем в государственном суде первой инстанции, и более высокая стоимость. Основные затраты приходятся на оплату арбитражного сбора и гонораров арбитров, а также услуг юридических советников.

Однако в последние годы использование международного арбитража сильно осложнилось, отмечают эксперты. Причем как из-за внешних, так и из-за внутренних факторов.

По внешним обстоятельствам

Внешние факторы, работающие против арбитража, связаны в основном с санкциями, пояснил партнер и руководитель практики разрешения споров и арбитража «Меллинг, Войтишкин и партнеры» Антон Мальцев. По словам партнера практики разрешения споров Stonebridge Legal Алексея Ядыкина, российским сторонам стало заметно сложнее вести арбитраж за границей, особенно в недружественных юрисдикциях. В наибольшей степени – с арбитражными институтами стран Евросоюза и Великобритании, особенно в интересах подсанкционных клиентов, добавил Чиликов.

«Возникают сложности при выборе арбитров, найме зарубежных юристов и экспертов, оплате арбитражных сборов», – говорит Ядыкин. Чиликов отметил такие сложности: «Банки, обслуживающие институты, не хотят принимать платежи, относящиеся к российским лицам, удлинились процедуры для подсанкционных лиц, так как институты обращаются за лицензиями регуляторов». Что касается арбитров, то и их приходится выбирать более тщательно, чтобы подыскать таких, которые готовы абстрагироваться от политической окраски контекста спора и быть истинно беспристрастными.

Правда, как утверждает Мальцев, ввиду накопления опыта взаимодействия по таким спорам часть проблем решается, поскольку в ряде юрисдикций, например в той же Великобритании, многие юридические фирмы готовы работать с россиянами. Но юрист не исключает возникновения новых сложностей из-за того, что санкционное регулирование и практика тоже не стоят на месте.

Взгляд изнутри

К внутренним факторам, которые повлияли на институт международного арбитража, юристы относят изменения в российском законодательстве. Оно, говорит Медведева из Forward Legal, претерпело множество изменений с 2014 г. Так, она упомянула арбитражную реформу 2017 г., после которой российские арбитражные споры стали рассматривать только аккредитованные при Минюсте РФ арбитражные учреждения.

Мальцев также обратил внимание на введение ограничений на арбитраж корпоративных споров. «В судебной практике стали все чаще критиковать возможность передачи в арбитраж тех или иных споров. Например, Верховный суд посчитал, что компания, находящаяся в тяжелом финансовом положении, может вопреки заключенному арбитражному соглашению обращаться с иском к контрагенту в государственный суд», – подчеркнул он.

Отдельно юристы выделяют так называемый закон Лугового, который вступил в силу в июне 2020 г. Он дополнил АПК РФ ст. 248.1 и 248.2. Эти нормы предоставили лицам, находящимся под иностранными санкциями, право требовать рассмотрения спора в российском суде, даже если в договоре стороны закрепили иную подсудность или предусмотрели разрешение спора в международном арбитраже.

С одной стороны, юристы отмечают, что российские лица, находящиеся в непростой ситуации, получили возможность рассматривать споры с зарубежными контрагентами на территории нашей страны. Что особенно важно из-за расширения санкций и массового ухода иностранных компаний. «С другой, следя за этими изменениями, предприниматели из других стран с неохотой заключают контракты с российскими компаниями, в том числе поскольку лишаются гарантий разрешения споров в согласованном в договоре порядке», – пояснила Медведева.

Многие зарубежные контрагенты и вовсе отказываются заключать договоры, если в качестве центра для разрешения возможных споров указываются российские международные арбитражные центры.

Кроме того, по мнению Мальцева, закон Лугового сейчас применяется в крайне широкой интерпретации, что тоже нельзя отнести к позитивным факторам. «Многие судьи априори считают, что в текущей политической обстановке под санкциями или ограничительными мерами в более широком смысле, например визовыми и другими, находится как будто вся страна. Поэтому любое российское лицо вправе игнорировать арбитражные соглашения и идти в российский суд», – пояснил он.

В России стало на практике сложнее добиться признания иностранных арбитражных решений из недружественных юрисдикций, выше процент отказов в признании, добавил Ядыкин. «Например, в России не будет приведено в исполнение иностранное арбитражное решение, противоречащее наиболее важным нормам и принципам российского права, в частности, если иностранный арбитраж применил антироссийские санкции», – добавила Медведева.

Выбор места

Изменения, которые произошли с начала 2022 г., повлияли и на выбор центров для решения споров. До этого ныне подсанкционные компании, которые, как правило, являются крупными, склонялись к выбору наиболее известных иностранных арбитражей – ICC (суд при Международной торговой палате), VIAC (Венский международный арбитражный центр), SCC (Арбитражный институт Торговой палаты, г. Стокгольм) и др. Сейчас же по понятным причинам они пытаются решить свои проблемы в России.

В нашей стране для этого есть Международный коммерческий арбитражный суд при ТПП, Арбитражный центр при РСПП, Российский арбитражный центр при некоммерческой автономной организации «Российский институт современного арбитража». Правда, отметил Мальцев, выбор российских центров возможен, если иностранный партнер с этим согласится. «Не все доверяют отечественным арбитражным центрам», – уточнил он.

Также в этом вопросе очень важно, как отметил Ядыкин, планирует ли российская сторона в дальнейшем исполнять решение только в РФ или требуется признание и приведение в исполнение за рубежом. С этим могут возникнуть большие сложности, уверен юрист. Поэтому сейчас при выборе центра для рассмотрения спора стороны обращают внимание как на традиционно важные критерии – репутацию института, качество администрирования, размер сборов, так и на новые – нейтральность и/или дружественность юрисдикции, санкционные факторы и их возможное влияние на арбитраж, физическую доступность оплаты.

В этом смысле и в случае несогласия иностранного партнера на российские арбитражные центры Мальцев советует рассмотреть санкционно нейтральные альтернативы. В первую очередь в Азии и на Ближнем Востоке: SIAC (Сингапурский международный арбитражный центр), HKIAC (Гонконгский международный арбитражный центр), DIAC (Дубайский международный арбитражный центр), ADGM Arbitration Centre (Международный арбитражный центр Абу-Даби).

Правда, как отметил Мальцев, ряд российских судов раскритиковали SIAC и HKIAC как «не санкционно нейтральные». По мнению юриста, при всей сомнительности, на его взгляд, такого подхода российских судов это, скорее, потенциальная проблема для иностранных сторон арбитражного соглашения в силу существования закона Лугового. «Российские стороны по-прежнему могут обращаться и в SIAC, и в HKIAC, несмотря на подобное мнение отдельных российских судов», – подчеркнул юрист.

Также эксперты советуют в случае, если компания-партнер находится в одной из стран СНГ, рассмотреть арбитраж в этих государствах. Например, имеет смысл присмотреться к Казахстану, Узбекистану и Киргизии. Преимущество этих юрисдикций в том, что не возникает проблем с исполнением решения.

А Чиликов заявил, что сейчас новую жизнь приобретает ad hoc (изолированный). Этот вид арбитража создается сторонами для рассмотрения конкретного спора и прекращает свое существование после его разрешения. Подобный формат позволяет выбирать место проведения арбитражного процесса, определять правила рассмотрения спора и избирать арбитра.

Кадровое решение

Выбору арбитра всегда нужно было уделять особое внимание, а сейчас – тем более. От фигуры председательствующего во многом зависит и длительность разбирательства, и его финал в виде решения. «Выбор арбитров также всегда являлся краеугольным камнем при разрешении споров в арбитраже. Каждая сторона стремится выбрать арбитра, разбирающегося в тематике конкретного спора и имеющего большой опыт арбитрирования», – сказала Медведева.

Но эксперты говорят, что стороны обращают внимание не только на опыт арбитра, но и на его позицию по правовым вопросам, имеющим значение в споре. Стороны стараются назначить арбитра, который будет склонен принять выгодное для стороны решение. «При этом важно помнить, что арбитр должен быть независим и беспристрастен, а высказываемая им публично позиция по юридическим проблемам может в исключительном случае привести к отводу», – отметила юрист.

Чтобы упростить потенциальным участникам спора работу, арбитры обычно размещают свои резюме в интернете с подробным описанием их профессиональной деятельности. Изучив такое резюме, сторона может принять решение, подходит ли ей этот арбитр или нет. Немаловажным фактором в выборе арбитра является и его репутация на рынке.

Но есть и еще инструменты, которые позволяют больше узнать о личности арбитра, добавил Чиликов. Это консультации с коллегами, которые имели персональный опыт взаимодействия с арбитром, поиск по базам и соцсетям, интервью с арбитром до назначения, поскольку именно интервью имеет большой вес при принятии решения о назначении.