Затратность энергоперехода меняет планы по декарбонизации

К 2030 г. мощности возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в мире должны составить более 11 ТВт, т. е. в 3 раза больше, чем сегодня. Такова цель, установленная итоговым документом климатического саммита COP28 в Дубае. Текущие национальные планы направлены на обеспечение лишь половины необходимого роста, говорится в отчете Международного агентства по ВИЭ (IRENA), опубликованном в октябре.

Декарбонизация – это дорого

Выводы авторов отчета подчеркивают неадекватность существующих политик и планов по снижению выбросов парниковых газов. В документе говорится о необходимости политических вмешательств и масштабных инвестиций: исполнение цели Парижского соглашения по ограничению глобального потепления в пределах 1,5 градуса потребует финансирования в размере $1,5 трлн в год.

Многие страны, ранее объявившие о своих целях по декарбонизации экономики, столкнулись с экономическими и социальными вызовами, рассказал замдиректора «ВНИИ Экология» Вадим Петров. Сегодняшняя мировая тенденция – признание необходимости ставить в основу целей устойчивого развития (ЦУР) качество жизни и безопасность людей. Это породило мнения о необходимости пересмотра сроков достижения углеродной нейтральности, отметил он.

Важным маркером этой тенденции стал пересмотр целей по достижению углеродной нейтральности крупными международными компаниями. Так, в марте этого года Shell обновила стратегию в области энергоперехода, теперь компания не планирует снижать выбросы до 45% к 2025 г. Американская энергокомпания FirstEnergy отказалась от промежуточных целей по сокращению выбросов к 2030 г., поскольку угольным электростанциям попросту нет адекватной замены.

Индекс энергоперехода (Energy Transition Index, ETI), который публикует Всемирный экономический форум, показывает замедление процесса трансформации энергетической отрасли, обратила внимание замдиректора центра по энергопереходу и ESG «Сколтеха» Ирина Гайда. В этом направлении по-прежнему лидирует Европа, также заметного прогресса добились Бразилия и Китай. Однако 83% стран «откатились назад» по сравнению с прошлым годом, по крайней мере по одному из трех показателей эффективности энергетических систем – безопасности, справедливости и устойчивости, утверждает эксперт.

По словам Гайды, торговые, санкционные и тарифные барьеры приводят в ряде стран к снижению стоимости ископаемых энергоносителей и одновременно делают более дорогими электромобили и ВИЭ, производящиеся в Китае.

Все энергосистемы находятся в треугольнике «низкая углеродоемкость – энергетическая безопасность – сохранение конкурентоспособности экономики», в котором можно выполнить только два условия из трех, но не три сразу, прокомментировал руководитель группы оценки рисков устойчивого развития компании АКРА Владимир Горчаков.

«Более-менее сбалансированно эта задача решается в Китае, где одновременно наращиваются мощности почти всех типов электростанций при сдвиге акцентов в сторону ВИЭ и гидроэнергетики», – рассказал он, добавив, что остальные страны либо теряют в конкурентоспособности отдельных отраслей промышленности, как ЕС, либо делают ставку на сохранение баланса в энергосистемах, а цели достижения углеродной нейтральности ставят на второй план. Последний вариант выбрали Россия и США.

Энергобезопасность или экология

Фокус на энергобезопасности подталкивает государства к диверсификации источников поставок и опоре на внутренние энергоресурсы, даже если это уголь, а не ВИЭ, отметила Гайда. «В одних странах это будет означать рост использования угля и нефти и отказ от импорта компонентов ВИЭ, – пояснила она. – В других, наоборот, произойдет расширение использования ВИЭ для снижения зависимости от цепочек поставок ископаемого топлива».

Чтобы в России состоялся четвертый энергопереход – от ископаемых видов топлива к возобновляемой энергетике, – необходимо создание благоприятного инвестиционного климата для проектов в сфере ВИЭ и природоподобных технологий (ППТ) в энергетике, считает Петров. По его словам, необходимо совершенствование законодательной и нормативной базы, стимулирование внутренних и иностранных инвестиций, развитие научно-технического потенциала и инфраструктуры.

Перевод угольных тепловых электростанций на газ является одним из возможных шагов на пути к снижению выбросов, отметил Петров. Он пояснил, что угольные запасы России многократно превосходят газовые, их хватит как минимум на 300–400 лет использования, а газа – лишь на полвека.

«Использование газа может быть среднесрочным стратегическим механизмом, а вот экологизация угля позволит нам обеспечить стабильный энергобаланс минимум на несколько веков», – считает эксперт. Газовые электростанции выбрасывают в атмосферу меньше CO2 по сравнению с угольными, но модернизация существующих мощностей и строительство новых газопроводов требуют значительных инвестиций, отметил он.

«Современные технологии «чистого угля» и решения по улавливанию и хранению углерода могут сделать уголь углеродно нейтральным», – утверждает Петров.

Однако, по мнению генерального директора «Эн+» Владимира Колмогорова, с точки зрения экологии перевод угольных ТЭЦ на газ является более эффективным инструментом, чем использование самого современного газоочистного оборудования. «Но необходимо понимать сроки перехода на газ, чтобы планировать соответствующие инвестиционные проекты, объем которых будет исчисляться сотнями миллиардов рублей», – сказал он. В компании уверены, что процесс энергоперехода в России будет тесно связан с темпами газификации.