Из комедии в драму. Как Мэттью Перри пережил завершение сериала «Друзья»

Зрители сериала «Друзья» помнят Мэттью Перри – исполнителя роли Чендлера Бинга, смешным и остроумным. Но мало кто знает, что после закрытия популярного американского сериала актер страдал от алкогольной и наркотической зависимости и глубокой депрессии. Эта книга – подлинная и откровенная история его настоящего. С разрешения издательства «Ведомости. Город» публикует отрывок о том, как Мэттью Перри решил сменить амплуа с комедийного на драматического актера и вернуться на телевизионное шоу после закрытия «Друзей». 

В одном справочнике для актеров написано, что нужно постоянно пробовать делать что-то новое и пересиливать себя. (На самом деле я, скорее всего, прочитал об этом в книге, которую подарил мне отец, — той самой, на обложке которой он написал «Еще одно поколение спускается в ад».) Если вы преуспели в комедии, то нужно сделать поворот направо и стать драматическим актером. Вот такой у меня был план. С одной стороны, я не мог уйти на пенсию; с другой — как взрослый человек я не мог тратить столько времени на видеоигры. Как сказала мне однажды моя партнерша по сексу без обязательств, «ты живешь жизнью пьяницы и наркомана, только не пьешь и не колешься». (Она еще была и очень умной — разве я об этом не говорил?) Я оказался на распутье. Что вы делаете, если вы актер, вы богаты и знамениты, но вам неинтересно быть богатым и знаменитым? Ну, остается либо уйти на пенсию (а вы для этого слишком молоды), либо поменять амплуа. Я сообщил своему менеджеру и всем агентам, что теперь ищу работу только в драмах. Я попробовал себя в этом жанре и добился весьма хороших результатов с сериалами «Западное крыло», «Элли МакБил» и теледрамой «Триумф: История Рона Кларка», так что обращение к драме не казалось мне каким-то сумасшедшим ходом. Я проходил кастинг на несколько серьезных фильмов, но не попал ни в один из них. Я снял несколько независимых фильмов, в которых тоже очень старался, но и это не сработало. А потом появился этот, можно сказать, раскаленный добела сценарий...

Я никогда не видел проекта, который излучал бы столько тепла, — он просто притягивал мое внимание. Сериал «Студия 60 на Сансет Стрип» (автор сценария Аарон Соркин, режиссер Томас Шламми) стал продолжением их шоу «Западное крыло». На двоих они тогда получили около пятнадцати «Эмми», так что их новый проект, запущенный осенью 2005 г., вызвал невиданный ажиотаж. Я никогда не видел проекта, за которым стояла бы такая сила еще до того, как он был запущен. Ради того, чтобы заполучить этот проект, NBC и CBS сошлись в схватке, словно гладиаторы, и NBC в итоге выиграла, предложив около $3 млн за каждый эпизод. Той осенью куда бы я ни посмотрел, всюду видел человека, который говорил о «Студии 7 на Сансет Стрип» (первоначальное название сериала). Я был в Нью-Йорке, где заканчивал «Триумф: История Рона Кларка» и жил в своем самом любимом отеле в мире — это был Greenwich в Трайбеке. Мне очень хотелось прочитать этот сценарий. Поскольку я находился на Восточном побережье, сценарий никак не мог попасть в мой отель раньше чем в 22:00, поэтому я сидел и ждал.

Аарон и Томми своим «Западным крылом» изменили подход Америки к просмотру сериалов. С помощью интонации и ритма речи Чендлера Бинга я изменил то, как Америка говорила по-английски. Казалось бы, это была мощная комбинация. К 23:30 я прочитал сценарий и принял решение вернуться на сетевое телевидение. Главными героями сериала были Мэтт Альби, ведущий сценарист «Студии 7» (видимо, Аарон писал эту роль, имея в виду меня), и Дэнни Трипп, его коллега-шоураннер, которого должен был сыграть блестящий и добрый Брэдли Уитфорд. Эта пара пытается спасти шоу под названием «Студия 60 на Сансет Стрип». Все это немного походило на сериал 1970-х годов «В субботу вечером в прямом эфире». Перед тем как был снят первый отрывок, был написан весь «гигантский хит, получивший премию «Эмми». Над ним работали Соркин, Шламми и я. Скажите, что тут могло пойти не так?

Первой проблемой стало финансирование. Мне здорово повезло с «Друзьями», но я понимал, что мне будет трудно снова получить такие же деньги, тем более в ансамблевом шоу о комедийной телепрограмме... Разговор шел примерно так (представьте себе, что менеджер говорит голосом Соркина):

Я: Я очень хочу сделать это.

Менеджер: Ну, никто не делает такие вещи лучше, чем Соркин.

Я: Это было бы моим возвращением на телевидение, это правильный путь.

Менеджер: Единственная проблема — это предложение.

Я: Предложение? Что это?

Менеджер: Предложение — это то, что вы получаете за серию…

 Я: Это я знаю. Спасибо. Я имел в виду сумму.

Менеджер: $ 50 000 за эпизод.

Я: На съемках «Друзей» я получал больше миллиона за серию. Разве мы не можем и здесь поднять что-то подобное?

Менеджер: Нет, не похоже. Они хотят, чтобы это было настоящее ансамблевое шоу, и эту сумму они предлагают всем.

Я: Не могу поверить в то, что мне придется отказаться от лучшего сценария ТВ-шоу, который я когда-либо читал.

Мой менеджер, благослови его бог, не сдавался. Он указал продюсерам на то, что, хотя «Студия 60 на Сансет Стрип» действительно задумывалась как ансамблевое шоу, как только на сцену выходил я, речь сразу заходила о моем персонаже, и потому я не вписывался в ансамбль и мог требовать больше. Именно это в итоге и произошло. Используя этот аргумент, после примерно шести недель переговоров мы отказались от их идеи ансамбля. Меня должны были объявить звездой шоу, а звезды получали до $175 000. Для недельного заработка это потрясающая сумма, но чуть раньше ЛеБлан за роль Джоуи получал $600 000 в неделю. Впрочем, в конце концов возобладал мой интерес к сценарию (каждый актер ищет хороший материал!), и я согласился на небольшой гонорар. Формирование актерского состава завершилось тем, что в него вошла моя хорошая подруга Аманда Пит.

Мы сняли пилотный эпизод. Он оказался настолько хорош, что выигрывал в сравнении с любыми другими «пилотами», которые я когда-либо видел. В нем была энергия, что редко встречается на телевидении. Фанатам он тоже понравился. В общем, интерес к новому сериалу был огромный. (После «Друзей» все мои шоу начинались с огромного интереса публики, который потом вдруг бесследно исчезал.) Второй эпизод «Студии 60» собрал буквально вдвое меньше людей, чем первый. Шоу никого не заинтересовало. И мне потребовались годы, чтобы понять, почему это произошло.

В сериале «Студия 60 на Сансет Стрип» был фатальный изъян, который не смогли исправить ни хороший сценарий, ни хорошая режиссура, ни хорошая игра актеров. В «Западном крыле» ставки были настолько высоки, насколько вы могли это себе представить: ядерная бомба нацелена на Огайо, разгребет ли президент это дерьмо? Люди в Огайо настраивались на подобное шоу только для того, чтобы точно узнать, что может случиться, если их на прощание попросят поцеловать собственные задницы ввиду приближения межконтинентальной баллистической ракеты.

Очень небольшая группа людей, включая меня, понимает, что для шоу-бизнеса правильно подобранная шутка — это вопрос жизни и смерти. Мы с ними странные, скрюченные люди. А вот жители города Кантон в штате Огайо, посмотревшие «Студию 60 на Сансет Стрип», наверное, подумали: «Это же просто шутка, почему после нее вы никак не можете успокоиться?» Конечно, наши шутки не выдерживали сравнения с шутками британской комик-группы «Монти Пайтон». Это они придумали шутку о писателе Эрнесте Скрибблере, который сочиняет самую смешную шутку в мире и тут же сам умирает от смеха. Шутка оказалась настолько смешной, что, переведенная на немецкий, убила множество нацистов. (Что интересно, британцы оказались невосприимчивы к переведенной шутке, потому что они не понимают по-немецки, а «настоящий немецкий» в убийственной шутке представляет собой тарабарщину.) А где бы могло найти своих преданных ценителей наше шоу? В Рокфеллер-центре? У дверей клуба Comedy Store на бульваре Сансет? Может быть. Но помимо этого нужно, чтобы основной замысел шоу, как говорится, дошел до последних рядов. Попытка пристроить «Западное крыло» к комедийному шоу не удалась и вряд ли когда-нибудь удастся.