Робот или человек: кто кого?
Кража рабочих мест роботами – это миф, уверена Алиса Конюховская, основатель RoboJobs, председатель правления Национальной ассоциации участников рынка робототехники. Редакция потребовала доказательств и в итоге выяснила, как сегодня обстоят дела с роботами в России и мире.
– Как выглядит путь от философии к робототехнике? И почему так произошло в вашей жизни?
Меня всегда интересовало, как технологии влияют на человека и на общество. Когда я училась на третьем курсе философского факультета МГУ имени Ломоносова, нам как-то раз читал лекцию Денис Мантуров, нынешний министр промышленности и торговли, который, к слову, социолог по образованию. Пообщавшись с ним после лекции, я попала на стажировку в Российское технологическое агентство, где была потребность анализировать рынок «интернета вещей» – а я как раз тогда активно интересовалась этой тематикой.
Моя работа понравилась коллегам, и один из них пригласил меня работать в Ассоциацию робототехники. И вот здесь философское образование сыграло свою роль – пригодились умения писать, думать, анализировать информацию. Если ты разобрался в Канте, то сможешь разобраться и в отчетах Международной федерации робототехники.
В ассоциации я сначала работала аналитиком и за три года выросла до верхней руководящей ступени. Сейчас интересы больше лежат в просветительской сфере и подготовке кадров, потому что за все те годы изучения сферы робототехники изнутри я поняла, что у аудитории нет ясного понимания, что это такое.
Просветительская позиция крайне важна, потому что до сих пор превалирует огромное количество мифов вокруг нашей сферы, порожденных литературой, СМИ и кинематографом, – про то, что роботы опасны и вредны.
– Обычно эти задачи возложены на пиарщика, разве не так?
У робототехники с этим плохо, налицо значительный «антирейтинг». Вот свежайший пример – на Netflix вышел сериал «Мать против андроидов», в аннотации к которому читаем: «...Началось восстание искусственного интеллекта – прислуживавшие практически в каждом доме андроиды начали уничтожать людей». Ровно та же игра на страхах, какой пользовались разные авторы еще в 1920-х годах, например Карл Чапек, придумавший слово «робот».
Или вот еще пример. Законы робототехники Айзека Азимова были написаны в 1940 году. А первого промышленного робота изобрели в 1950-х. Тут надо сказать, что сам концепт робота довольно древний: разного рода человекоподобные существа из металла были героями мифов еще в Древней Греции, например Талос, бронзовый гигант со свинцовой кровью, ожившая статуя, охранявшая Крит. В еврейской мифологии есть големы, искусственных рабов обдумывал Аристотель и так далее. В 1920 году Карел Чапек даже написал научно-фантастическую пьесу «Россумские универсальные роботы», в ней он собрал весь негативный контекст вокруг механических помощников, который был у человечества на тот момент в связи с индустриализацией и тем, как она вредит положению рабочих на фабриках. Чапек упаковал все это в понятие «робот», и в пьесе те уничтожают своих создателей.
Помимо Чапека массовая культура того времени пополнялась немыми фильмами, где обыгрывалась тема гибели людей от рук роботов. Таким образом, к моменту, когда Айзек Азимов придумал законы робототехники, эта сфера уже была полна огромного количества предрассудков и мифов. Азимов в своих трудах отвечал по сути не технарям, а общественному мнению, которое формировали писатели, режиссеры и сценаристы, эксплуатируя негативный образ робота.
И сегодня мы продолжаем все еще видеть плоды того времени. Те же трансформеры выглядят не особо гуманно – даже те, что сражаются на стороне добра, внешне больше походят на бездушные машины, внушающие страх.
А страх человека перед роботами – какой он?
Говоря о страхе, я вижу параллель следующего рода: если в XX веке человечество боялось физического уничтожения (Вторая мировая, холодная война, Карибский кризис и тому подобное), то сегодня фокус сместился: человек боится некой социальной смерти, изоляции, в том числе и из-за страха потери работы, которую якобы могут забрать роботы. И здесь роботы снова напоминают о себе.
Хотя в целом этот постулат – «роботы заберут у людей рабочие места» – неверен и относится к мифам. Люди сами решают, что им необходимы роботы. Кроме того, происходит смена поколений: люди, которые выполняли задачи, актуальные в прошлом, порой нужны и сегодня, но молодежь уже не пойдет в условные доярки – рутинный труд сегодня эффективно заменяется машинами.
Не так давно мы готовили репортаж для нашего YouTube-канала «Pro роботов» – ездили в Совхоз имени Ленина. Там примерно 1200 коров, из которых дойных порядка 500, и там нет ни одной доярки. А на ферме 17 сотрудников, которые больше занимаются менеджментом или ветеринарией. Причем помимо доильных роботов в совхозе есть и роботы – «подвигатели» кормов.
Тем не менее далеко не в каждой сфере нужны роботы. Какие-то виды работ по-прежнему человек выполняет более эффективно. В промышленности роботы больше используются для массового «повторяемого» производства, а в мелкосерийное они только-только начинает заходить. Так, раньше нужно было порядка двух недель, чтобы перепрограммировать робота с производства одной детали на другую. Сегодня для этого требуется уже несколько минут, программирование происходит в автоматическом режиме.
– Не связана ли проблема страха перед роботами с тем, что сегодня технологические изменения идут со слишком высокой скоростью благодаря быстрообучаемым нейросетям? Ведь раньше на то же внедрение ткацких станков требовались годы, если не десятилетия, а польза от первых компьютеров вообще была не очевидна для массового пользователя.
Польза от роботов для многих не очевидна и сейчас. Находясь в индустрии уже более шести лет, могу сказать, что все происходит не так быстро, как кажется. Да, число компаний, которые работают в этой сфере, увеличивается с каждым годом, но разработки внедряются в жизнь не так быстро. Часто такими «тормозящими элементами» являются сами люди, которые не готовы к новым технологиям и даже не думают о том, что это возможно. Например, первые промышленные роботы были изобретены еще в 50-х годах, но массово использоваться на производстве стали лишь с 1969 года.
К слову, как раз с этим моментом связан страх перед роботами, о котором я говорила выше: в США и Европе никто не хотел покупать изобретение и внедрять его на производстве, потому что владельцы бизнесов опасались «восстания машин». И тогда новинка была куплена японцами, компанией Kawasaki. Здесь удачно совпало несколько факторов: во-первых, активный экономический рост страны, во-вторых, там не читали Чапека и не сформировали негативного контекста, а в-третьих, идея роботов прекрасно легла на местный синтоизм: все предметы в мире одухотворены, все вокруг живое. Как результат, сегодня Япония продает половину всех промышленных роботов в мире.
Какими проектами занимаетесь сегодня?
Это YouTube-канал «Pro роботов» и сервис поиска специалистов RoboJobs. Работая в индустрии, я поняла, что и PR, и кадры – это ее самые слабые места. Просто потому, что невозможно развивать индустрию, не подтягивая туда новых специалистов, не помогая находить работу им, а самим компаниям – закрывать кадровые вопросы.
Согласно отчету Международной федерации робототехники, мировой оборот рынка профессиональных сервисных роботов в 2020 году достиг почти $7 млрд. Пятью ведущими направлениями в мире стали логистика и доставка, клининг и дезинфекция, медицина и реабилитация, а также роботы для общественных мест и роборестораны. Актуально это все и для России – по нашим подсчетам, в России сегодня около 290 компаний из сферы сервисной робототехники и еще порядка 200, которые занимаются промышленной робототехникой (роботы-манипуляторы). И это достаточно значимые цифры. Для сравнения: в США порядка 250 компаний сервисного сегмента робототехники.
Мы решили собрать всю информацию в одном месте, и благодаря RoboJobs теперь есть карта компаний сервисной робототехники в России. И в целом наша задача – снизить порог входа в робоотрасль. По нашим прогнозам, к 2030 году у нас в стране потребуется от 100 000 до 500 000 специалистов в области робототехники. Сегодня в индустрии занято лишь 10 000.
Мы также широко сотрудничаем с зарубежными коллегами. Например, информируем Международную федерацию робототехники о российских проектах и участвуем в создании статистики о мировом рынке робототехники.
– А есть ли какие-то свои особенности у российского рынка?
Если говорить о России, то разработчики и программисты у нас хорошие, но слабые стороны – это дизайн, маркетинг и умение выстраивать бизнес-процессы. У нас часто разработчик думает, что его изобретение мгновенно покорит рынок, его оторвут с руками-ногами, но на практике этого не происходит. В России сильны те робототехнические компании, основатели которых уже имели опыт бизнеса в чем-то еще.
И потом, одно дело производить роботов, а другое – интегрировать их в производственный процесс, потому что сам робот – это только 1/3 часть от всего робототехнического решения. Его мало просто создать, робота нужно настроить и начать грамотно использовать – спектр применения тех же дронов огромен, и полученные от них данные потом нужно еще правильным образом использовать.
– А у мирового?
В России средний возраст руководителя робототехнического подразделения 39 лет. В Японии – за 70, в Китае и США – 50–60, а пару лет назад генеральный секретарь Международной федерации робототехники уже и вовсе успела уйти на пенсию. Ассоциации робототехники – относительно небольшая тусовка, в которой все друг друга знают уже давно, и это вкупе с возрастом участников в определенной степени барьер для появления новых идей. Российский рынок робототехники берет своей молодостью, в том числе и кадров, и в этом его преимущество.
В Южной Корее, являющейся одним из лидеров роботизации, нет никакой безработицы. Есть статистика по рынку США, которая говорит о том, что, когда происходит рост продаж роботов, безработица снижается. И наоборот. Логика в том, что когда кризис, то нет денег ни на роботов, ни на наем рабочей силы.
