Как украшения Дома Cartier обрели... голос
Некогда выпускница художественной школы L’Ecole Boulle и дипломированный специалист по орнаментальной гравюре, Жаклин Карачи пришла в Cartier в качестве дизайнера украшений в 1982-м. А в 2006 году возглавила студию высокоювелирных коллекций Дома и также отвечает за создание единственных в своем роде часов и декоративных объектов. В интервью «Как потратить» Карачи рассказала о новой главе в истории Дома и приоткрыла некоторые секреты мастерства возглавляемого ею департамента.
В чем состоит замысел последней высокоювелирной коллекция Cartier Coloratura, что Дом хотел выразить в этих драгоценностях?
Жаклин Карачи В этой коллекции мы хотели говорить о радости, об ощущении праздника, о цвете. И выразить эти эмоции через необычные для Cartier цветовые комбинации, посредством симфонии драгоценных камней – отсюда и несколько музыкальное название коллекции. Радость – универсальный язык, точно так же, как и музыка, и мы хотели, чтобы при одном взгляде на украшения возникало это чувство. Мы хотели предложить тем, кто станет рассматривать эти драгоценности, «слушать» цвет. И в этом смысле Coloratura – виртуозный голос со множеством «октав» и тональностей. В каждом украшении мы тем или иным способом связали все нюансы цвета так, чтобы можно было почувствовать яркий «аккорд».
Исторически Cartier и так довольно разноцветный ювелирный Дом – взять тот же яркий аккорд коллекции Tutti Frutti, да и комбинации в драгоценностях во многих haute-joaillerie-коллекциях довольно смелые. Что же нового в цветовых сочетаниях Coloratura?
Ж.К. Все верно, в коллекциях высокого ювелирного искусства мы используем множество ярких цветов и сочетаний. Художественный язык Дома вообще довольно дерзок в этом плане. Но, возможно, впервые в одной коллекции мы продемонстрировали необычные ассоциации с цветом буквально в каждом украшении и использовали в нем цвета драгоценных камней максимально концентрированным способом. И в то же время предложили путешествие по всему миру, чтобы проиллюстрировать через цветовые сочетания те или иные национальные праздники в Японии или Индии. Цвет, радость, музыка – все в Coloratura взаимосвязано.
В предыдущей «высокой» коллекции Resonances de Cartier вы демонстрировали «резонирующий», множащийся эффект от преломления света в драгоценных камнях и выразили это с помощью сложных конструкций украшений. От чего вы отталкивались здесь – тоже от конструкции или от цвета?
Ж.К. Именно от цвета! Поэтому в Resonances de Cartier дизайн украшений куда проще – мы хотели, чтобы эмоции в первую очередь вызывал цвет. Сначала вы видите цветовые сочетания, затем ощущаете создаваемую ими атмосферу и уже потом анализируете конструкцию. Скажем, весьма ценные крупные афганские изумруды в колье Chromaphonia мы впервые сочетаем с алой шпинелью, мандариновыми гранатами, бирюзой и ониксом. И здесь изначально изумруды диктовали будущую конструкцию украшения, эффект от которого мы усилили остальными цветами драгоценных камней...
Cartier нечасто использует неограненные драгоценные камни, а в этой коллекции их немало, в том же упомянутом вами колье Chromaphonia с изумрудами…
Ж.К. Это особенный набор изумрудов – мы приобрели старинное колье индийской работы с драгоценными камнями, вынули их из золота, а потом передумали гранить их снова. И решили сохранить в первозданном виде, с их неправильной формой – именно она награждает их динамикой и энергией. И затем дать им новую жизнь: шаг за шагом делать их цвет более интенсивным, добавляя яркие акценты иных драгоценных камней. До этого у камней была своя жизнь, но мы в Coloratura продолжили ее уже в ином контексте.
Довольно часто в украшениях Cartier гармонично встречаются два сильных эстетических кода: ар-деко и восточные влияния – индийские, китайские или японские. Как вы балансируете между ними, в этом есть какой-то математический или иной расчет?
Ж.К. Мы всегда руководствуемся только интуицией! Которая, разумеется, базируется на идеальном знании всех аспектов художественного языка Cartier. Например, колье-«бахрома» Kanaga с бусинами рубеллитов в сочетании с бриллиантами треугольной огранки – дизайнеру была интересна возможность подчеркнуть этот контраст. А стоящее за колье вдохновение совсем неожиданно это племенные украшения-нагрудники племен Мали. Геометричная огранка бриллиантов передает движение и некий воображаемый танец, а цвет и форма драгоценных рубеллитов позволяют вам «слышать» звуки и вообразить всю картину целиком.
Или взять колье Yoshino с черными австралийскими опалами – за ними скрывается японский праздник цветения сакуры, атмосферу которого мы выразили, сочетая разные оттенки розового цвета морганитов, турмалинов и сапфиров. А вспышки розового внутри черных опалов объединяют весь «пейзаж». Здесь мы попытались быть фигуративными по ощущениям, не будучи фигуративными вовсе. По сути, за каждым украшением в Colorature стоит большая ментальная и эстетическая работа, наша и зрителя, потенциальной владелицы.
Интересно, что вы увидели в этом «японском» колье мотив ар-деко, и сейчас я с этим согласна! Это не было задумано изначально, но проявилось уже в процессе работы. То есть любое вдохновение ложится на твердый «словарь» эстетических кодов, и в этом сильная сторона дизайна Cartier.
Браслет Holika c центральным рубеллитом, неоновыми голубыми турмалинами и бусинами хризобериллов – это путешествие в Индию, на фестиваль красок Холи. У нас давние связи с этой страной, ее махараджи были нашими верными клиентами, но индийские коды Дома – это коллекция Tutti Frutti c ее эмблематичными цветами: синий – сапфира, красный – рубина и зеленый – изумруда. А этот браслет голубой, алый и салатовый – мы никогда раньше не объединяли подобные драгоценные камни в одном украшении. И технически оно весьма остроумно, но этого нельзя видеть. Глаз обращает внимание только на объем и легкость бусин, не видя внутреннюю структуру. И так с большинством изделий: при кажущейся простоте у них сложная внутренняя конструкция.
Чем проще внешне дизайн, тем сложнее его реализовать. В данном случае все подчинено цветовым сочетаниям, мы не думали о том, как эти аккорды цвета будут «держаться» вместе, а ведь все должно быть сбалансировано, потому все довольно сложно. Мы и ранее совершали «побег» в область цвета драгоценных камней и в нынешней коллекции продолжили его вглубь и вширь. Но в итоге готовое украшение должно быть совершенно. И как бы мы ни экспериментировали, мы никогда не должны забывать корни Cartier.
В этой коллекции есть подвеска в виде флакона для духов. Но и в прошлой коллекции Resonances de Cartier была таковая – это дань традиции?
Ж.К. В общем, да, еще с 20-х годов среди форм украшений Cartier существует и такая. Носить некий драгоценный объект интересно, и есть даже коллекционеры таких предметов. Но имеется еще один аспект появления подобных вещей – среди талантов внутри нашего Дома есть мастер по глиптике, последний и единственный во Франции. В нашей стране больше нет школы глиптики, этому ремеслу банально негде учиться, только если отправиться в Италию – там еще функционирует школа. Так что мы один из тех Домов, который не дает исчезнуть редкому сегодня ремеслу. Наш мастер обучает ему молодое поколение – четыре девушки постигают это savoir-faire. Потому мы регулярно придумываем объекты, которые нужно исполнить в технике глиптики, чтобы наш мастер проявлял себя. Если вы вспомните всех пантер или шкатулки, вырезанные из камня, то их исполнял этот самый мастер.
На самом деле в каждой драгоценности сконцентрировано несколько savoir-faire. Мы стараемся сделать так, чтобы коллекция охватила все наши ремесла и в ней были задействованы все наши мастера, от резчиков по камню до тех, кто нанизывает бусины.
Расскажите вашу собственную историю в Доме Cartier...
Ж.К. Я работаю в Cartier уже больше 35 лет, а последние 10 лет возглавляю студию дизайна высокоювелирных коллекций, и самой мне уже, увы, некогда придумывать украшения, теперь я даю 12 дизайнерам идеи и направляю их деятельность. Моя обязанность – привести их идеи к единому знаменателю большого стиля Cartier. Так что я своего рода связующеее звено между дизайнерами и кодами Дома.
За последние годы мы прошли много интересных художественных и технических направлений внутри языка Cartier и продемонстрировали новые грани вневременного дизайна. Мой департамент – это вечная часть наследия Cartier, то, что передается от поколения к поколению. Так что я отвечаю в Cartier за вечность!
