Михаил Гончаров: «Уникальную книгу заберу за любые деньги»

Для основателя и управляющего сети ресторанов «Теремок» Михаила Гончарова книги – это живые памятники эпохи, где важно все: классика, летучие издания и мемуары простых людей. Он рассказал «Ведомости. Городу», как увлекся коллекционированием книг и почему не делает ставку на инвестиционную привлекательность изданий

Гончаров уже 30 лет собирает книги. Его библиотека насчитывает более 20 000 томов и весьма многогранна: начав с детской литературы и русской классики, он перешел к путешествиям, криминальным романам и нон-фикшн, салонным альбомам и истории – и, похоже, список тем будет только расти.

«Тут прохладно, – говорит Михаил, когда мы спускаемся в его святая святых – библиотеку. – Температура по-хорошему должна быть еще ниже, но я поддерживаю тут 18 градусов, даже шапку беру: иногда, засидевшись за книгами, можно и простыть». Библиотека расположена в цокольном этаже столичного жилого комплекса – дневного света тоже нет: переплеты могут выгореть на солнце. Видно, что к книгам Михаил относится трепетно. Коллекционер в нем вырос из запойного читателя: «Я с детства любил читать. Сначала проглотил все, что было у нас дома, потом – у соседей, в библиотеки ходил с завидным постоянством. Я даже Москву начал изучать по путеводителям, еще до переезда». А первые экземпляры его будущей коллекции появились в студенчестве, в начале 1990-х гг.

Начало коллекции

«Многие считают, что старинные книги очень дорого стоят, но они даже не предполагают, что могли бы легко их приобретать», – рассказывает Михаил, покупавший свои первые экземпляры в антикварных лавках и на букинистических развалах на стипендию, правда повышенную. Тогда он покупал книжки по 1–2 руб., даже очень старые. Это не были какие-то редчайшие издания, их ценность для Гончарова заключалась в том, что их читали «наши прабабушки и прадедушки».

Жажда чтения у Михаила в крови. Он не утверждает, что сумел прочесть все книги из своего собрания, но, похоже, лукавит. Каждый том имеет свою историю, и он вдохновенно о нем рассказывает. Будь-то редкое куйбышевское издание «Приключений Незнайки и его друзей», вышедшее в 1963 г. тиражом в 30 000 экземпляров, или книга «Сестра Марина» Лидии Чарской, изданная в 1911 г. Эту популярнейшую в начале XX в. писательницу зачитывали до дыр, потому найти книги Чарской в хорошем состоянии – большая редкость, говорит Гончаров. Сам он сумел заполнить аж три полки своей библиотеки произведениями Чарской.

Не меньшая редкость и дворянские альбомы XIX в., рассматривать которые особое удовольствие: каллиграфический почерк, изящные, высокохудожественные рисунки, шарады, послания, стихи. «У меня их штук 20. Вот этот – 1821 г., музейная редкость! Поражает уровень образованности. Вы знали, что в лицеях изучали дифференциалы высшего порядка?»

Интерес vs. инвестиции

В 20 с небольшим Михаил уже зарабатывал «очень хорошие деньги». Еще не как предприниматель, но как сотрудник. «Зарплаты доходили до $5000. Поэтому я уже начал покупать книжечки получше – на аукционах». В 1995 г. он организовал компанию, торговавшую электроникой и бытовой техникой, поначалу дела шли в гору, что тоже способствовало пополнению библиотеки ценными находками. Потом – кризис 1998 г., потом – создание нового дела с нуля. Кажется, что бизнес и хобби у него находились в параллели – на книгах он никогда не пытался построить состояния. Он не гонялся за раритетами, которые обещали взлететь в цене в ближайшие пару десятков лет.

Принцип его собрания совершенно иной: он выбирает только те книги, что ему нравится читать, поэтому у него не так много книг, которые являлись бы объектом инвестиций. Михаил показывает собрание сочинений Чехова – в кожаном тисненом переплете в стиле ар-нуво: «Это издатель Адольф Маркс, к слову недорогой, просто изначально для большего тиража книги выпускались в простых бумажных переплетах, а потом обеспеченные коллекционеры заказывали индивидуальные в лучших мастерских».

Михаил переходит от полки к полке, бережно прикасаясь к корешкам. Достает старое малотиражное издание с суперпереплетом пьес Ивана Горбунова. «В свое время он ценился наравне с Чеховым. Потому интересно было его почитать. Этот трехтомник, изданный в 1904 г., с прекрасными иллюстрациями, а переплет делала мастерская Тарасова, ее можно узнать по фирменному стилю – это крашеная кожа». У Гончарова есть запасники – некоторые книги в двух-трех экземплярах. Но, как он объясняет, это не для продажи, а для обмена или подарков.

Цена, ценность и бизнес-мышление

Книги Михаил ищет повсюду: на аукционах, в антикварных магазинах, обменивается с коллегами по цеху. Есть и дилеры-помощники, хорошо изучившие его вкусы, потому бизнесмен им доверяет: «Иногда времени нет совсем, а книгу пропустить обидно». Но в большинстве случаев он старается пополнять коллекцию самостоятельно: «Это же отдельное удовольствие – самому найти и поторговаться на аукционах, тем более сейчас проще: они проводятся онлайн».

На вопрос, взаимосвязаны ли бизнес и хобби, Гончаров отвечает: «И да и нет». И приводит в пример забавный случай, который произошел на аукционе. «Два коллекционера схватились из-за книги. Не суперредкой, просто пошли на принцип, – увлеченно рассказывает он. – В первый раз ее продали за 1,7 млн руб., на втором аукционе ее снова выставили, и проигравший на первом купил ее уже за полмиллиона, а я приобрел на третьем точно такую же за 160 000 руб. Получается, сработала выдержка и просчет, как в бизнесе».

Какова цена вопроса? По словам Михаила, это зависит от каждой конкретной книги. Но любая в его коллекции при необходимости реставрируется, для ценных изданий (а они почти все такие) заказывается отдельный футляр – даже для тоненьких брошюр – и обязательно с корешком, чтобы видеть, что стоит на полке. Чем более парадная книга, тем больше в нее вложений. Он старается не пропускать ни одного аукциона Литфонда: в месяц их проводится 3–4, на каждом 300–400 лотов. «Мне там интересны обычно 10–15 лотов, иногда 20, а иногда – ничего. И если попадается действительно нечто уникальное, то заберу за любые деньги», – утверждает Михаил Гончаров.

Отдельной темой в его собрании – коллекция бизнес-литературы, например история развития компаний. «Эти книги не дорогие, но именно ценные: они формируют понимание развития бизнеса и выстраивания отношений с государством ко взаимным интересам».

Летучие издания как срез эпохи

Есть темы книг всем известные, а есть очень редкие, «летучие издания», которые не переиздавались никогда только потому, что были популярны лишь короткий промежуток времени. Эдакие «однодневки» без выспренного художественного слова и претензий на память в веках. Но по ним можно судить об интересах разных слоев общества. Названия говорят сами за себя: «Ночь на улице нищеты», «Психопатка, или Замечательные и любопытные тайны сумасшедшей блудницы», «Кровавые летописи Петербурга» или «Из истории моего учительства: как я сделался учителем (1851–1864 гг.)». «Вот они мне нравятся особенно. Вообще, этот отдельный профессиональный жанр – записки учителя, записки инженера, адвоката, акушера – мне интересен. Это мемуары простых людей», – делится Гончаров.

Знакомя со своими книгами, Михаил оживляется все больше, он не призывает восхищаться, он восхищен сам, и интерес этот неподдельный. Показывая изданную в 1918 г. Академией наук в Санкт-Петербурге книгу английского физика Чарльза Бойса «Мыльные пузыри», загорается: «Подумайте только: 10 страниц введения и 200 страниц интегралов! 1918 год! Вспоминая то время, бросившая все и бежавшая в Париж графиня в своих записках пишет, что Россия пропала, а страна не только не пропала, но изучает физику мыльных пузырей!»

Форма и содержание

Занимаясь книгами уже более трех десятков лет, Гончаров без лишней скромности называет себя профессионалом: «Нас таких немного – всего несколько тысяч человек».

Своих единомышленников Михаил всегда вычислит по малейшим деталям. Например, по тому, как человек берет книгу в руки. Это этикет. Ее не принято полностью раскладывать, тем более класть в раскрытом состоянии страницами вниз, чтобы не треснул переплет, нужно читать в полураскрытом положении, не загибать уголков и уж точно не слюнявить страницы. Привязанность Гончарова к книгам идет от содержания к форме. И если содержание – суть основы коллекции, то форма – то, что требует особого отношения. «Любую вещь можно испортить, а можно научиться беречь. Конечно, все можно восстановить, склеить, вылечить, но лучше не травмировать».

Можно, наверное, хранить ценные экземпляры под стеклом, но, оказывается, кожаным переплетам даже полезно, чтобы их трогали: жировые выделения с рук человека – словно естественная смазка для них. То есть с книгами надо постоянно общаться, брать в руки, читать? «Да, они живые! – уверен Михаил. – Книги не просто дань уважения эпохе, но еще и мудрые учителя: они нас многому могут научить, в том числе и бережному отношению к вещам».