«Работы по профессии не было». Как петербурженка возглавила частный музей в Москве

В рубрике «Городские истории» предприниматели и деятели искусства рассказывают о своей жизни в Москве: где им нравится гулять, вкусно есть и пить, проводить личные или деловые встречи и многое другое. Гость этого выпуска — директор Музея русского импрессионизма Юлия Петрова. 

Юлия Петрова, искусствовед по профессии, переехала в Москву из Санкт-Петербурга в 2007 году, чтобы учиться в аспирантуре Государственного института искусствознания. Около трех лет проработала в книжном издательстве. А уже после смогла получить должность искусствоведа в антикварной галерее Леонида Шишкина. В 2016 году возглавила частный Музей русского импрессионизма, который был основан в 2016 году на базе коллекции бизнесмена Бориса Минца. В музее собраны работы таких выдающихся художников, как Константин Коровин, Валентин Серов, Станислав Жуковский, Игорь Грабарь, Константин Юон и Николай Богданов-Бельский. В интервью «Ведомости. Город» Юлия Петрова рассказала о том, почему важно популяризировать искусство среди самой молодой аудитории, и что ее, как петербурженку, больше всего впечатлило в столице.   

Роман с искусством

В 8 классе у нас в школе начался предмет «История искусств». Меня сразу подкупил подход педагога Галины Петровны Жирковой. Ее уроки больше походили на университетские лекции. Меня поразила ее эрудиция, и то невероятное количество произведений, которые она нам показывала. Так в 13 лет я выбрала свою специальность. Когда сказала родителям, что хочу быть искусствоведом, они не отговаривали, только предупредили, что ни с поступлением, ни с учебой, ни с поиском работы потом не смогут помочь. Меня это ничуть не смутило – была уверена, что со всем разберусь сама, хотя поначалу представление о будущей профессии было очень размытым.

Некоторое время я работала в аукционном доме в Санкт-Петербурге, а в 2007 году после окончания университета переехала в Москву. Здесь была аспирантура в Государственном институте искусствознания, много друзей. Мне нравилась энергетика города, его мощь, широкие проспекты — даже театральные постановки на московских сценах казались более прогрессивными и сильными, чем в Петербурге, Москва выигрывала по всем статьям. Я ощущала, что могу здесь свернуть горы — но, как говорится, не надо путать туризм с эмиграцией. По большому счету в столице меня никто не ждал, работы по профессии не было. Несколько лет я проработала в книжном издательстве, очень тяготилась, видя, как подруги-искусствоведы делают карьеру, чувствовала, что отстаю. В какой-то момент решительно уволилась, практически в пустоту. Мой начальник, который прекрасно ко мне относился, говорил: «Юля, это мальчишество! Чем ты будешь платить за съемную квартиру?» Но «точка невозврата» была уже пройдена. И как будто в награду за смелость буквально через несколько дней меня позвали на работу в антикварную галерею Леонида Шишкина. Это был очень счастливый период в моей жизни. Так совпало, что именно в галерее я познакомилась как со своим мужем, так и с предпринимателем, меценатом Борисом Минцем. С 2011 года я курировала его личную коллекцию, а вскоре мы занялись проектом Музея русского импрессионизма. 

Переулки Москвы

Поначалу в Москве я остановилась у подруги, с которой познакомилась на соревнованиях по биатлону — моему большому увлечению в то время. Комнату в классической старомосковской квартире на Чистых прудах в Костянском переулке мы делили всего полтора месяца, но это было прекрасное время. Потом кто-то купил эту коммуналку, и нам пришлось съехать. 

Во время поступления в аспирантуру я много гуляла пешком и открывала для себя город. Знакомилась с Москвой, хотела ориентироваться не хуже тех, кто тут вырос. У нас в семье считалось естественным интересоваться историей своего города и района, ходить на экскурсии, у мамы много книг о Санкт-Петербурге. Мне, к сожалению, не повезло встретить увлеченных москвоведов, чаще приходится удивляться, как мало москвичи знают о своем городе, почему-то многим это неинтересно. А меня тянет к малоизвестным закоулкам, к тем местам, где сохранилась еще «старая Москва», к парадным с красивыми необычными окнами и лестницами. Я намеренно говорю «парадные», но не потому, что это петербургский сленг, а потому, что часто в дореволюционных домах есть и черный ход. Впрочем, петербургскими словами, над которыми иронизируют москвичи, тоже дорожу: так, мои дети, хоть и родились в Москве, говорят «поребрик» и «пышка».

Некоторое время я прожила в съемных квартирах на окраинах Москвы — в Люблино, Гольяново; там тоже было хорошо, и вид из окон напоминал о 3-й улице Строителей. Потом вернулась в центр, в квартиру мужа на Рождественском бульваре. Там мы прожили почти 10 лет, поэтому переулки в районе Сретенки, Цветного бульвара, Чистых прудов стали для меня своими. Когда родился сын, я почти перестала бывать в офисе, коллеги приезжали ко мне сами, мы шли гулять с коляской и проводили планерки либо на ходу, либо в ресторанчиках в районе Трубной улицы. 

Со временем нашей семье стало тесно в квартире на Рождественском бульваре, но требований к новому жилью оказалось столько, что его поиск занял пару лет. Наконец минувшей осенью мы переехали на Покровку. Я снова изучаю неисхоженные ранее маршруты. К нам в гости часто приходят друзья, иногда спонтанно, без предварительных договоренностей, просто заглядывают, проезжая мимо. Мне очень нравится такой образ дома. Конечно, у жизни в центре есть свои недостатки. Из очевидного — отсутствие продуктовых магазинов. К счастью, этот вопрос легко решается службами доставки. Скучаю по большим паркам, в центре их нет вовсе. Зато один из важных плюсов — транспортная доступность и возможность гулять. Я часто хожу пешком, пользуюсь общественным транспортом. На работу езжу на машине и утром добираюсь за 10-15 минут.  

Бонусы столицы

Меня как петербурженку тянет к воде, поэтому я люблю гулять по набережным. Москве не хватает моря, пусть даже северного, холодного и мелкого, как наш Финский залив. Не хватает соснового карельского леса. Москва берет другим. Кажется, только в столице не приходится краснеть за работу городских и социальных служб: прекрасно организованы общественные пространства, будь то парки, рестораны или библиотеки. Моя дочь ходит заниматься во Дворец творчества детей и молодежи на Миусах. Каких программ там только нет, начиная с черлидинга и стрельбы из лука и заканчивая гончарной студией и кулинарными курсами. Сама бы ходила на все эти кружки с удовольствием.

В Москве много музеев, но помимо больших и популярных, внимания достойны и более камерные. Например, Музей Анатолия Зверева, открывающий три выставки в год. Классный, необычный Музей «Собрание» Давида Якобашвили, в котором собраны уникальные музыкальные инструменты и механические редкости — шкатулки, шарманки, часы и т.д. Уютные дом-музей Федора Шаляпина и музей-квартира Сергея Прокофьева.

Все больше людей узнают про Музей русского импрессионизма. В группе жителей района «Аэропорт-Сокол» в Facebook горожане делятся друг с другом впечатлениями от новых экспозиций, называя нас «наш районный музей». Мне очень нравится. К нам часто приезжают из других городов и приходят семьями. Это очень радует, потому что работа с детьми с самого начала господину Минцу (предприниматель, основатель Музея русского импрессионизма – прим. ред) и мне была особенно важна. Мне хочется думать, что если мы сейчас привьем детям интерес и любовь к живописи, то через 15-20 лет вырастет поколение, которое будет лучше нас. 

Москва оправдала мои надежды. Делать музей с нуля — это удача, на которую я никогда даже не рассчитывала. Мне сказочно повезло. Конечно, мы допускали ошибки. Очень жалею, что сделали кафе на 3 этаже, а магазин на -1. Очевидно, что с коммерческой точки зрения вход туда должен быть свободен для всех желающих, даже если они не собираются покупать билет в музей и посещать экспозицию. Есть и другие набитые шишки — это опыт. Но и гордиться ведь есть чем.