Период безудержного ESG-энтузиазма проходит

ESG повестка достаточно молода – ещё лет пять назад почти никто не знал, что это такое, а сегодня без неё трудно представить мировые финансы. Развитие происходит стремительно, но столь же быстро наступает и неизбежный период «взросления». Если раньше, чтобы соответствовать высоким идеалам ESG, компании было достаточно просто быть «за все хорошее и против всего плохого», периодически это декларируя, то теперь ситуация поменялась.

Банки и инвестиционные фонды разработали принципы устойчивого (ответственного) финансирования, совершенствуются методики оценки ESG-рисков, на подходе национальные ESG-таксономии. Словом, процесс структурируется и приобретает системность. И начинают вскрываться внутренние противоречия, на которые, прямо скажем, ESG-энтузиасты и лидеры мнений долгое время старались не обращать внимания, а порой просто «заметали под ковер».

Яркий пример тому – возобновляемая энергетика. Абсолютный лидер ESG повестки, флагман зеленого финансирования, а в сочетании с электротранспортом – практически «икона нового стиля» и маркер современного образа жизни. Прилюдно высказанное сомнение в экологичности ВИЭ-генерации с недавних пор практически официально приравнивается к ереси, разве что в правах пока не поражают.

Однако, проблема не только, и не столько в экологии. Например, недавно в соцсетях появились сообщения о том что до 80% китайских солнечных панелей производится в Синьцзян-Уйгурском автономном районе с использованием если не по настоящему рабского, то как минимум принудительного труда. С учетом того, что США и ЕС давно и последовательно критикуют Китай за масштабные нарушения прав человека в отношении уйгуров, подобная информация, если найдет свое подтверждение, безусловно должна быть учтена при ESG-верификации не только производителей, но и потребителей солнечный панелей. А если быть последовательным, то большинству предприятий ВИЭ-генерации и вовсе должно быть отказано в зеленом финансировании.

Аналогичная ситуация с кобальтом, использующимся при производстве аккумуляторов для электроэнергетики и электротранспорта. При его добыче в Конго (крупнейшем мировом производителе) используется мало того, что рабский, так ещё и детский труд. Пару лет назад мировые СМИ писали о том, что экологические активисты подали в суда на ведущие технологические компании, требуя поделиться прибылью с детьми, работающими на кобальтовых шахтах в Африке: в этой связи упоминались Apple, Google, Dell, Microsoft и Tesla. Однако, в ведущих мировых медиа о ходе дела и вынесенных решениях с тех пор практически нет упоминаний. Проблему если не окончательно спустили на тормозах, то как минимум стараются лишний раз не выносить на суд общественности. Примерно так же обстоит дело с плантациями какао в Гане и Кот-д’Ивуаре: по данным Forbes там в очень тяжелых условиях трудится 1,8 млн детей. Но не сказать, чтобы это беспокоило верификаторов, присваивающих высокие ESG-рейтинги продовольственным гигантам, это какао покупающим.

Очевидно, что во всех этих случаях наблюдается внутреннее противоречие: «E» спорит с «S», а «G» не особо знает, что со всем этим делать. Искоренить рабство технически возможно, но в этом случае и стоимость солнечных панелей и кобальта еще сильнее подорожает, и в этом случае внедрение ВИЭ-генерации и элеткромобилизацию всей планеты можно будет смело сдавать в утиль. А значит и достижение целей Парижского соглашения о климате становится проблематичным.

Как быть? Возможных альтернатив на самом деле три:

• Проявить принципиальность и отказаться от финансирования проектов, где хотя бы один из поставщиков и подрядчиков вызывает подозрения в несоответствии принципам ESG-финансирования. Правда, это потребует болезненного переформатирования многих отраслей и, например, отказа от развития любых накопителей на кобальтовых аккумуляторах.

• Смириться с неизбежным, внедряя принципы ESG там, где это возможно. Путь рациональный, но чреватый дискредитацией ESG-повестки в целом, ведь двойные стандарты способны загубить любое начинание.

• Признать проблему, но активно финансировать проекты по устранению негативных ESG-эффектов. Мы не можем здесь и сейчас отменить рабский труд в Конго или Гане, но можем поддерживать предпринимателей и волонтеров, которые работают над этой проблемой и вносят ощутимый вклад в её решение.

В этой связи представляется крайне важным при разработке и международных и национальных стандартов и таксономий учитывать подобные коллизии и стимулировать проекты и программы, направленные на разработку и внедрение комплексных ESG-решений. Период безудержного ESG-энтузиазма проходит, пора взрослеть и приступать к решению действительно сложных задач.