Пир во время...

Обстоятельства коронакризиса обычно анализируют в объективных, считаемых показателях: человеческие утраты, потери в деньгах и процентах ВВП, выживаемость и летальность тех или иных бизнесов, целых отраслей. Реже исследуют субъективное – мнения и оценки происходящего. И наконец, практически не учитываются психология и эстетика процесса – мотивации, настроения, тональность и стиль коммуникации. Однако такая «окрашенность» отнюдь не второстепенна: сплошь и рядом именно она определяет выбор реальных траекторий движения при прочих равных. Тем более все эти моменты важны для квазиэлекторальных режимов, манипулирующих рейтингами и результатами выборов грубо, но все же в известных пределах. На развилках часто именно «атмосфера» определяет выбор между срывом в революцию или диктатуру. Уловить этот выбор помогает формальный анализ «прямой речи» общества в ее стилистических, языковых и жанровых особенностях.

Смехопанорама

Пандемия породила эпидемию. Речь о лавинообразном распространении в соцсетях невиданного ранее обилия шуток, острот, приколов, анекдотов и карикатур. В телевизоре рябит в глазах от «юмористических передач», но даже этот парад профессиональных клоунов бледнеет в сравнении с разливом иронии и сарказма в одном только фейсбуке. Вопрос лишь в том, чем вызваны эти приступы веселости: повальным легкомыслием, бессознательным вытеснением страха смерти – или же сублимацией неприятия власти с ее весьма своеобразным поведением на фоне общей беды?

Списать это веселье на ветреность населения не получается, хотя внешне все это очень напоминает массовый выход людей на пленэр сразу после объявления первой нерабочей недели. Тогда радостно жарили шашлыки – теперь с тем же энтузиазмом «жарят» острословием так, будто человечество подцепило не смертельную инфекцию, а легкую форму неприличной болезни. Элемент «врожденной» несерьезности здесь присутствует. Не случайно, по данным группы Михаила Дмитриева, дисциплина карантина в России оказалась в 1,5–2 раза ниже, чем в развитых странах. Но если всмотреться в состав авторов и потребителей всей этой «юморины», то окажется, что в основном это люди интеллектуально и творчески продвинутые, политически ответственные и морально озабоченные. И далеко не циники.

Известно, что некоторая доза остраненной иронии в таких случаях может быть разумной как средство снятия избыточных напряжений, вплоть до предотвращения паники, индивидуальной и массовой. Это близко также к карнавальным образам смерти, как в прошлом, так и сейчас преодолевающим инфернальный ужас. Пир во время чумы тоже по-своему побеждает смерть. Без этого депрессия становится невыносимой:

Поминутно мертвых носят,

И стенания живых

Боязливо Бога просят

Упокоить души их!

Анализ материала выделяет здесь и отдельную тему – сведение счетов с властью и политической комедией, привычно позирующей на фоне человеческой трагедии.

Осмеяние политики как средство психотерапии

Иногда кажется, что напыщенная тональность упоения победами в геополитике, дипломатии и гонке вооружений, завоеваниями в Сирии, на Украине, в Совбезе и т. п. теперь плавно переносится в мифологию героической битвы руководства с новым мировым злом – с глобальным коронакризисом, потеснившим в этой роли даже Америку. Новостные программы – сплошной самоотчет начальства о чудесах собственной предусмотрительности и оперативности в жанре догнать и перегнать. Мировая статистика подается так, будто это информация о победах нашей сборной на очередной Олимпиаде, завоеванных прежде всего под руководством национального спорткомитета.

Любой негатив, способный омрачить череду сплошных триумфов и бросить хоть какую-то тень на руководство, исключен по умолчанию. Классический пример – выступление руководительницы Роспотребнадзора Анны Поповой от 24 мая 2020 г. с полной утратой чувства меры: «Она отметила, что каких только «страшных» прогнозов не делали относительно развития ситуации с коронавирусом в России. Однако ни один из них не оправдался <...> Также Попова отметила, что в России не было зафиксировано ни одной смерти заболевшего COVID-19 на дому».

В свое время было решение «ограничить публичную активность» Поклонской. Стало легче, когда из сферы «говорящей» политики оказался выведен Мединский, этот человек-скандал с сомнительными степенями и претензиями на роль Суслова. Сейчас в условиях крайне сложной коммуникации власти с населением правильнее и вовсе обойтись закрытым списком лиц, уполномоченных в контексте пандемии делать заявления, претендующие на статус официальных.

Все это было бы смешно, когда бы не было так глупо. Однако в системе координат и ценностей нарциссической власти игровая, если не сказать игрушечная, реальность намного важнее всего, что происходит в действительности. В этом политическом спорте баллы за «художественное впечатление» значат много больше «техники исполнения». Если воспользоваться театральной аналогией, то главный показатель здесь – децибелы аплодисментов или свиста. И посещаемость того или иного вида спортивно-зрелищных мероприятий.

В проблемах этого гибрида спектакля-соревнования одно из главных объяснений почти катастрофического падения рейтингов доверия и оценки деятельности власти. Это видно по новейшим данным все той же группы Дмитриева (при всех претензиях к качеству методологии главные тренды они до сих пор схватывали успешно). «Вера в способность федерального правительства и лично президента принимать какие-то решения, чтобы справиться с ситуацией, всего за месяц упала катастрофически – просто в 3,5 раза. Сейчас людей, которые считают, что президент способен справиться с ситуацией <...> в нашем обследовании всего 3%».

Было бы неверно считать это прямой реакцией населения на происходящее, включая качество управления. Что происходит на самом деле – в публичной сфере не знает никто. Люди видят пышущую самодовольством грандиозную картину исключительно победного, героического наступления власти на заразу – и сопоставляют ее с осколками информации о неприглядных реалиях этой борьбы, о действительной готовности (или неготовности) системы к минимизации потерь, о скрытых страданиях и утратах, о характере распределения огромных ресурсов. Фрагменты СМИ, соцсети и сарафанное радио достраивают свою картину, далеко не столь лестную для власти, как хотелось бы, но главные потери рейтингов обусловлены все же оценками не качества управления как такового. Важнее разрушение доверия как условия коммуникации, неприятие отвязанной мифологии политического постмодернизма и самой тональности нарциссизма, иногда выглядящего просто клинически. Это всегда бывает, когда информационная политика власти заточена прежде всего на то, чтобы нравиться себе, даже если это создает когнитивный облом в восприятии населения.

Надо понимать, что сам сдвиг от формата драмы и трагедии к комедии и фарсу может оказаться для власти более тревожным, чем биение «серьезной» мысли общества, его коллективного рацио. Если люди просто что-то «не то услышали» или «не так поняли», можно попытаться их переубедить, хотя при утрате доверия и это крайне сложно. Но если вы людей однажды всерьез насмешили, заставить их относиться к себе без кривой усмешки практически невозможно. Особенно если подобные конфузы происходят на фоне реальных трагедий.