Когда произойдет следующий финансовый кризис?

Обжегшись на молоке, финансисты, собравшиеся на саммите Всемирного экономического форума в Давосе, дуют на воду. Руководители ведущих банков и инвестфондов обеспокоены не столько стремительным взлетом фондовых рынков, сколько самоуспокоенностью инвесторов. Кроме того, они боятся быстрого подъема процентных ставок центробанками, которое застанет многих участников экономики врасплох. «Обычно, когда люди довольны и уверены, случается что-то плохое», – переживает Дэвид Рубенштейн, сооснователь фонда прямых инвестиций Carlyle Group.

«У меня немного такое ощущение, будто мы в 2006 г., когда мы все рассуждали, удалось ли нам решить загадку экономических кризисов, – сказал Джес Стэйли, генеральный директор банка Barclays, на сессии «Следующий финансовый кризис?». – В экономике ситуация сейчас представляется весьма хорошей. Но денежная политика такова, будто мы все еще в депрессии».

Если центробанки начнут активно повышать ставки в ближайший год, «многие из тех, кто набрал кредитов, не смогут их погасить», предупредила Анна Ричардс, гендиректор M&G Investments: «Рынки не закладывают в цены такую возможность». У правительств слишком большие долги, к тому же возможны неожиданные геополитические шоки, добавил Рубенштейн. Вероятное ускорение инфляции и более быстрый рост ставок могут создать проблемы для стран с низкими темпами роста и большими долгами, таких как Италия и Япония, предупредил профессор экономики Гарвардского университета Кеннет Рогофф.

Синхронный рост мировой экономики начался в прошлом году. По данным МВФ, все семь крупнейших экономик мира – США, Китай, Германия, Япония, Франция, Великобритания, Индия – выросли более чем на 1,5%. И впервые после финансового кризиса росли все 45 стран, которые отслеживает ОЭСР. МВФ повысил прогноз по росту ВВП до 3,9%в 2018 и 2019 гг., отметив «наиболее полномасштабное синхронное ускорение мирового роста с 2010 г.».

В прошлом периоды такого синхронного роста длились несколько лет. Мировая экономика росла примерно на 4% в год в 1984-1989 гг. и в 2004-2007 гг. Если геополитическая ситуация не испортится, быстрый экономический подъем может продлиться по крайней мере еще пару лет, считает Джей Брайсон, экономист Wells Fargo Securities (цитата по The Wall Street Journal).

Но есть и серьезные отличия. В прошлом восстановление после рецессии было более активным, указывали эксперты ВЭФ в докладе о глобальных рисках. Несмотря на рост глобального ВВП и торговли прямые иностранные инвестиции (ПИИ) в 2017 г. рухнули на 16% – до $1,52 трлн с $1,81 трлн, сообщила Конференция ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД); еще в июне того года прогнозировался рост на 5%. Стоимость объявленных новых проектов упала на 32% до $571 млрд, минимума с 2003 г. Это негативный долгосрочный индикатор, говорится в докладе. В 2018 г. ЮНКТАД ждет роста ПИИ до $1,8 трлн.

Еще одно отличие: обычно экономика при улучшении ситуации становится более открытой, но в 2017 г., по данным Global Trade Alert, правительства ввели 642 протекционистские меры – почти вдвое больше, чем в 2010 г. При этом на США пришлось 143 меры, на 59% больше, чем в 2016 г. С экономической ситуацией разошлась и демократия: в 2017 г. в рейтинге «Свобода в мире», составляемом Freedom House, ухудшились позиции 71 страны и лишь у 35 – улучшились. Уровень свободы снижается с 2006 г., процесс особенно ускорился в последние годы.

Майкла Корбата, генерального директора Citigroup, беспокоит неоднозначность экономической ситуации, где в том числе неясно, как исчезновение легких денег от центробанков скажется и на экономике, и на рынках, а также отсутствие реакции последних на серьезные события вроде текущих проблем с бюджетом в США (с субботы по понедельник не работали многие госучреждения, так как конгресс не нашел для них финансирования), победы на выборах Дональда Трампа и голосования по Brexit. «Когда наступит новый спад (а он наступит), он, скорее всего, будет более резким, чем если бы по пути мы смогли выпустить немного пара», – сказал Корбат на сессии в Давосе.

Характерная для прошлых десятилетий связь между политической стабильностью и ростом экономики разорвалась, говорила Тина Фордхэм, главный глобальный политический аналитик Citi, на конференции в Лондоне в прошлом ноябре. Геополитические риски сильно выросли, но волатильность на рынках низкая, а экономика ускоряется. Политические лидеры не видят реакции рынков, которая заставила бы их волноваться, и поэтому не сильно озабочены тем, чтобы заняться снижением этих рисков, предупреждала Фордхэм.

Индекс акций развитых стран MSCI World вырос в прошлом году на 20,1%, а индекс развивающихся рынков MSCI Emerging Markets – на 34,3%. С начала этого года по закрытие понедельника они прибавили 5,6% и 6,9% соответственно. Американский S&P 500 и японский Nikkei 225 в 2017 г. прибавили более 19%, а в этом Nikkei достиг 26-летнего максимума. Индекс Dow Jones в этом месяце преодолел расстояние в 1000 пунктов – с 25 000 до 26 000 – всего за восемь торговых дней, что стало рекордом в его истории. Российский индекс Мосбиржи, который годом ранее потерял 5,5%, в январе подскочил на 9,4%

Если процентные ставки будут расти быстрее, чем ожидается, «несложно предвидеть обвал фондового рынка», сказал в Давосе Рогофф: «Не знаю, как на это отреагируют другие рынки, от произведений искусства до биткойна». Рынки могут «совершенно неожиданно» развернуться и без всякой видимой причины, сказал в интервью CNBC в Давосе профессор Йельского университета и нобелевский лауреат Роберт Шиллер. «Люди спрашивают: что спровоцирует [коррекцию рынка]? Но спускового крючка может и не быть, сама динамика пузырей в конечном итоге приводит их к концу», – сказал он. Хотя рост на фондовом рынке США вполне может продолжиться в этом году, добавил Шиллер.

Фондовый рынок США находится на поздней стадии цикла, поэтому мы увидим «взрывное» ралли, подпитывать которое будут деньги банков, компаний и инвесторов, уверен Рэй Далио, основатель крупнейшего в мире хедж-фонда Bridgewater Associates: «Если вы сидите на деньгах [и не вкладываете], то будете чувствовать себя глупцом». Экономическая ситуация идеальна, считает он. «Инфляция не проблема. Рост [ВВП] хороший, всё весьма неплохо, да еще и хороший стимул в виде налоговой реформы», в результате которой налог на прибыль компаний снизился с 35% до 21%, сказал Далио CNBC.