Отмена эмбарго на легионеров в Италии и ЧМ как витрина: с начала 1980-х футбол начал резко дорожать

Полцарства за Савольди

Хорошие футболисты всегда стоили недешево. Игрок, способный регулярно приносить результат, — штучный экземпляр, драгоценен во все времена. В 1956 г. великолепный Раймон Копа, дирижер атак сборной Франции и клуба «Реймс», одного из сильнейших в Европе, был куплен мадридским «Реалом» за 52 млн франков (около $125 000, по современным меркам это порядка $1,3 млн) с зарплатой в 15–20 млн франков в год (в зависимости от успехов — личных и команды). А когда через два года «Реал» предложил переподписать контракт еще на пять лет с гарантированными 20 млн в год, но Копа по семейным обстоятельствам запросился на родину, его бывший клуб заплатил уже 58 млн франков (с помощью компании — производителя соков) плюс суммарный сбор от четырех выставочных матчей.

Другой пример — англичанин Джимми Гривз, чудо-бомбардир из «Челси». В 1961 г. его за 80 000 фунтов стерлингов (сейчас это около 2 млн фунтов, или $2,25 млн) купил «Милан». Нападающий получил 15 000 фунтов подъемных, успел сыграть 10 матчей и забить в них девять мячей, после чего затосковал по дому. В итоге его перекупил «Тоттенхэм» за 100 000 фунтов. В контракте, к слову, преднамеренно обозначили 99 999, чтобы не напрягать Гривза излишней ответственностью как первого «стотысячника» в истории английского футбола. А лучший футболист Европы Луис Суарес из «Барселоны» в том же 1961 г. обошелся «Интеру» в 250 000 лир (что-то вроде $4,2 млн).

И все же подобные гонорары и тогда, и еще долго после считались такой же редкостью, как и их обладатели. Разве что в Италии, где с середины 1960-х после череды провалов сборной на крупнейших турнирах ввели эмбарго на покупку иностранных футболистов, швырялись миллионами даже за игроков средней руки из-за крайне ограниченного выбора. Но тут важно учесть и страсть итальянцев к футболу, нередко затмевающую разум, и особенности итальянского бизнеса (крупные трансферные выплаты часто маскировали более масштабные сделки, а также позволяли открыто обналичивать кэш, не говоря уже о зарплате игроков, часть которой перечислялась «нужным людям»), и, конечно, же, дешевизну итальянской лиры.

Поэтому неудивительно, что скромному датчанину Харальду Нильсену «Интер» в 1967 г. платил вдвое больше, чем шестью годами ранее великолепному Суаресу; что Джузеппе Савольди, перейдя в 1975 г. из «Болоньи» в «Наполи», зарабатывал 2 млрд лир (около 1,2 млн фунтов), а дивный Паоло Росси, сменивший в 1978 г. «Виченцу» на «Ювентус», — 2,6 млрд. В то же время «Барселона» купила у «Аякса» главную звезду тех времен Йохана Кройфа всего за $2 млн (922 000 фунтов) — на четверть дешевле Савольди.

Недорогие товарищи

Здесь необходимо заметить, что целенаправленным фрахтом легионеров в 1970-е никто в Европе не занимался. Ушли в прошлое «лихие пятидесятые», когда испанские суперклубы наперегонки собирали сливки по всему миру, а итальянцы скупали всю футбольную Аргентину и Швецию. Шведы с датчанами, к слову, на протяжении многих лет были самым ходовым «товаром»: во-первых, прекрасно обученные и физически мощные, а во-вторых, дешевые, поскольку в северных странах не было профессионального футбола и местные таланты были согласны на любые сносные условия. Не случайно даже в прижимистой ФРГ, где основной иностранной силой долгие годы были недорогие югославы (среди стран соцлагеря Югославия пользовалась особым положением, благодаря чему местные футболисты, не скованные железным занавесом, могли играть за рубежом), тоже в начале-середине 1970-х заблистали скандинавы: Роланд Сандберг, Ронни Хельстрём, Конни Торстенссон и др.

Испания в последние годы правления Франко заметно обнищала, и игроки ехали туда на свой страх и риск, без условий и гарантий, большей частью по старой памяти на привлекательный когда-то, но потрепанный временем бренд. Кройф — особая история, а вот последовавший следом за ним годом позже Йохан Нескенс или самостоятельно подыскивавший клуб еще один герой «Аякса» и ЧМ-1974 Джонни Реп (он оказался в «Валенсии») не имели и части тех благ, которые получил Кройф. Оттого и сбежал Реп два года спустя во французскую «Бастию». Да и чемпион мира Пауль Брайтнер еле вытерпел два сезона в «Реале» (его годичный оклад составлял 350 000 дойчмарок — в 2,5 раза меньше, чем у Кройфа), уехав в «Айнтрахт» — и даже не франкфуртский, а из совсем провинциального Брауншвейга.

Кстати, герой чемпионата мира-1978 аргентинец Марио Кемпес получал в той же «Валенсии» в 7 раз меньше Кройфа. Хотя дважды подряд становился лучшим бомбардиром чемпионата. А в 1978 г. — через пять лет после двухмиллионной покупки «Летучего голландца» — «Барселона» отдала за австрийского форварда Ханса Кранкля, на которого очень рассчитывала, всего $1 млн.

Хуже Франции

Итальянский футбол с середины 1960-х и до 1980 г. находился в трансферной самоизоляции. Но всякому терпению приходит конец — владельцы клубов наигрались в междусобойчики и потребовали реформ. Причем причина на то была крайне уважительная: на международной арене итальянские клубы явно деградировали. Если в 1960-е и начале 1970-х они стабильно боролись за еврокубки, нередко их добывая, то во второй половине 1970-х, за исключением одинокой удачи «Ювентуса» в Кубке УЕФА-1977, критически утратили позиции. Таблицы коэффициентов УЕФА тогда еще не существовало (она появилась в 1981 г.), но в ощущениях итальянские боссы не обманулись: если пересчитать ее задним числом, то окажется, что по итогам сезона 1977/78 г. Италия была бы восьмой, через год — девятой, а весной 1980 г. — десятой. Ниже Франции, которая в первой половине 1970-х, согласно «восстановленной» таблице, болталась в самом низу второго десятка. Оскорбительное сравнение для того итальянского футбола.

Границы были открыты, и в 1980 г. в Серию А потек тонкий ручеек легионеров: каждому клубу из числа старожилов разрешили заявить по одному иностранцу. Но поскольку речь в данном случае шла не о перекладывании лир из одного итальянского чемодана в другой, а о реальных тратах, ни один из трансферов не превзошел «рекорды» Савольди и Росси. Больше всех потратил «Интер»: за австрийца Херберта Прохазку из «Аустрии» он уплатил сумму, эквивалентную 900 000 фунтов. На 650 000 фунтов за грандиозного Фалькао, плеймейкера сборной Бразилии, раскошелилась «Рома», 540 000 стоил «Ювентусу» Лайам Брейди, лучший футболист среди ирландцев, включая северных.

Для Италии это были умеренные траты, но мировой трансферный рынок благодаря им встрепенулся. Если всё предыдущее десятилетие, даже дольше, покупали либо самых известных, либо тех, кто сам был не прочь продаться, то теперь не только звезды стали нарасхват, но и игроки «второй линии», и даже за них нужно было конкурировать, перебивая цену. А заодно усилить селекцию, чтобы не покупать втридорога средних игроков.

Аттракцион неслыханной щедрости

Чемпионат мира 1982 г. стал в этом отношении прорывным. На испанских стадионах проходил не только футбольный карнавал — это была подлинная ярмарка талантов. И по ее итогам было заключено огромное количество контрактов на заоблачную сумму. Именно с этого момента в футболе началась и продолжается по сей день гонка сказочных гонораров.

Точкой отсчета стал трансфер Диего Марадоны в «Барселону». Гения из Аргентины сватали в Европу несколько лет. Наконец он согласился за несметные по тем временам деньги. «Барса» выложила рекордные $8 млн (в песетах вообще получилось 1,2 млрд) двум клубам, за которые Марадона выступал на родине («Архентинос Хуниорс» и «Бока Хуниорс»), выдала Диего $3 млн в качестве подписного бонуса и еще по 200 000 платила ежемесячно. Все эти потолки сам же Марадона вскоре пробил еще раз: «Наполи» в 1984 г. перекупил его у «Барсы» за $13,2 млн, а гонорар Диего составил $7,6 млн. Еще через три года «Милан» Сильвио Берлускони предложил голландцу Руду Гуллиту $9 млн.

Этими цифрами давным-давно никого не удивишь. Доход бразильца Роналдо в конце XX в. был втрое больше, чем у Гуллита. Кака в «Милане» 10 годами позже получал втрое больше Роналдо. Неймар в ПСЖ зарабатывает в 3,5 раза больше Кака... Стал ли мировой футбол за эти годы лучше? Не факт. Зато он точно стал дороже.