Сносить или не сносить: конструктивистских зданий в Москве остается все меньше
Сейчас дома-коммуны неудобны и нефункциональны, но это самый весомый вклад в мировую архитектуру
Возникшее в эпоху становления советской власти, это архитектурное направление представляло собой эксперимент, поиск форм для новой жизни. Среди самых интересных представителей стиля – Дом культуры им. Зуева на Лесной, Дом Мельникова в районе Арбата, Дом на набережной напротив Кремля.
В конце февраля было объявлено о сносе трех домов на Русаковской улице, которые входят в состав одного из самых первых конструктивистских поселков Москвы – Русаковского жилого массива 1920-х гг. постройки. Снесут здесь и расположенные поблизости три хрущевки, на этой территории планируется построить жилье по реновации. В 2017 г. градозащитникам удалось отстоять два конструктивистских дома по адресам: Русаковская, 8, и Гаврикова, 3/1, – хотя жителей и переселят, здания сносить не будут. Но целостность уникального жилого массива все равно нарушается. Это вызвало возмущение защитников и любителей подлинной старой Москвы – в Архнадзоре называют весь комплекс «советским городом-садом». Сами жители разделились на два непримиримых лагеря: одни с радостью готовы переехать в новостройку, другие хотят жить в «историческом памятнике». Но приговоренные дома в список объектов охраны наследия не входят, как и большинство строений авангардистской архитектуры. Впрочем, здания, которые должны были снести 5 марта, пока еще стоят.
Редчайший всплеск
Между тем опрошенные «Ведомостями» эксперты в один голос утверждают: конструктивизм – уникальное явление не только для русской, но и для мировой архитектуры. «По сути, за весь XX век для внешнего мира Россия породила только два собственных архитектурных стиля – конструктивистский и сталинский», – говорит архитектор Максим Атаянц. По словам ведущего исследователя и архитектора КБ «Стрелка» Александры Чечеткиной, это вообще единственное российское направление, которое внесло существенный вклад в мировую архитектуру. Экспериментальное мышление советских конструктивистов не теряет актуальности по сей день: в мире о нем пишут книги, переосмысливают в современном контексте. На родине тем временем его физическое наследие приходит в упадок, сетует эксперт.
«Конструктивизм – это редчайший всплеск мысли в мировой истории строительства городов. Всего 30 лет среди тысяч лет истории человечества. Именно через призму этой идеи нужно оценивать наследие конструктивизма, ведь памятники барокко и рококо нам не приходит в голову сносить», – резюмирует гендиректор архбюро Panacom Арсений Леонович. Действительно, гораздо меньше споров возникает вокруг сноса или сохранения зданий в других архитектурных стилях. Пожалуй, конструктивистские сооружения в этом смысле – самые «спорные».
«Дом на набережной» на Берсеневской набережной Москвы-реки
Романтика и экономика
Поскольку сама идея конструктивистской архитектуры заключалась в отрешении от излишеств, присущих надменным и помпезным «купеческим» зданиям, в отвержении «искусства ради искусства», сооружения первых лет советской власти сложно назвать эффектными – с плоскими крышами, нетрадиционной формы, без декора.
Внутри зданий все также подчинялось идее практичности и утилитарности – в домах-коммунах, например, маленькие жилые комнаты и зачастую только одна небольшая кухня на этаж. «Конструктивистская архитектура часто некрасива на непрофессиональный взгляд – особенно рядовая», – отмечает Атаянц.
По словам архитектора, стиль создавался на стыке «романтизма и истерической обращенности в будущее и художественный полет был высок», но происходило все это во время «разрухи и жуткого экономического коллапса», когда качество строительных материалов оставляло желать лучшего. Именно поэтому сегодня многие здания находятся в плачевном состоянии.
В итоге и городские власти, и девелоперов, и часть москвичей довольно сложно убедить в том, что конструктивистские здания не слишком привлекательной наружности, с неудобными планировками, в плохом состоянии – это ценность. «Кроме того, сохранять их трудно и дорого», – говорит Атаянц.
Сложные формы
Сохранение архитектурного наследия – это довольно затратный вопрос. Реставрация может стоить миллионы евро, говорит историк, автор проекта «Иди и смотри необычную Москву» Наталья Леонова.
«Застройщики нередко отказываются от редевелопмента, когда объем охранных обязательств объекта слишком велик и не предполагает изменения технико-экономических параметров проекта, – говорит коммерческий директор Glincom Иван Татаринов. – Невозможность создания дополнительных метров чаще всего делает проект нерентабельным».
С конструктивистскими постройками дела обстоят еще сложнее, чем со зданиями, на которые распространяются охранные обязательства, – если учитывать их плохое состояние и то, что «по большому счету неудобная сегодня конструктивистская внутренняя планировка пространства иногда равнозначна по уникальности внешней форме здания», отмечает Леонова. «В домах других стилей важно сохранять хотя бы фасадную часть с заменой внутренних планировок, делать их современными, а в случае с конструктивистскими зданиями это не выход», – объясняет она. Архитектор Евгения Ширяева добавляет, что в сооружениях конструктивистов функционально все и внешнее зачастую является продолжением внутреннего и наоборот. «Это и есть одна из главных особенностей стиля», – говорит она.
«Мне важно осознавать, что в Москве есть Шуховская башня»
Николай Переслегин, архитектор, партнер Kleinewelt Architekten
Как сохранить все без исключения здания архитекторов-конструктивистов – однозначного ответа здесь ожидаемо нет, каждый такой дом имеет свою особую судьбу, происхождение, историю эксплуатации. Однако фиксация каких-то принципов, безусловно, необходима, как и попытка классификации этого наследия.
Первое – нематериальная ценность. Это памятник тому укладу жизни, образу мысли и поведенческим паттернам, которые нашли отражение в структуре здания – планировках, материалах, цветах, фактурах, текстурах, расположении лестниц и холлов. В таком пространстве нам важен дух и настроение – чем жили, к чему стремились и о чем мечтали его обитатели. Совсем не факт, что в сегодняшнем понимании такое здание можно назвать условно красивым и архитектурно прекрасным, но мы любим его не за это, и, конечно, такие дома нужно сохранять для изучения, исследования, памяти. Таких зданий немного.
Вторая группа – это здания-бренды, музейные экспонаты от архитектуры, где изменять нельзя вообще ничего: ни оконные переплеты, ни шпингалеты на форточках, ни системы отопления. В таких зданиях, как Дом Мельникова на Арбате, дом Наркомфина Гинзбурга или ДК им. Зуева Ильи Голосова, возможна только реставрация в соответствии с уникальным авторским замыслом. Здесь как раз, на мой взгляд, не может быть исключений и поблажек на приспособление к современному использованию, ну, например, для инженерных систем: как известно, в Доме Мельникова даже система отопления придумана и разработана Константином Степановичем и представляет бесспорную ценность – как памятник эпохи вообще и инженерной мысли архитектора в частности.
К третьей группе можно отнести массовую застройку 20–30-х гг. прошлого века, которая является важным пространственным и социальным экспериментом. Думаю, правильное ее переосмысление может быть актуально и сегодня. Важно точно спродюсировать формат, ценовую нишу и целевую аудиторию такого жилья. При разумном подходе это может быть интересно.
С другой стороны, конструктивистских зданий немного – по данным КБ «Стрелка», в Москве их примерно 600 (всего в городе более 115 000 различных зданий) и ценностью они из-за своей малочисленности, безусловно, являются. По мнению Леоновой, постройки конструктивизма можно было бы превращать в арт-пространства – как это происходит с дореволюционными фабриками в Москве – или сдавать помещения в них под офисы представителям творческих профессий. «В любом случае восстанавливать эти здания и никак их не использовать – для реалий нашего времени это нецелесообразно, просто так этим заниматься только ради сохранности уникального стиля никто не будет», – добавляет она. Жилые конструктивистские дома сторонние инвесторы без выгоды реконструировать не возьмутся. Хотя «рабочие поселки», например, – идеальный, уже готовый градостроительный каркас для коливингов, общежитий новой эры для успешных молодых профессионалов, которым нужна инфраструктура внутри дома, качественный сервис и близкая социальная среда, считает Николай Переслегин, партнер Kleinewelt Architekten.
«Чтобы из ненужного объект стал нужным, его необходимо осмысленно перепрограммировать, наполнить востребованными функциями. Скажем, сегодня это образовательные и развлекательные форматы, фермерские рынки», – рассуждает Леонович. Например, ADG Group намерена переделать 39 советских кинотеатров в современные многофункциональные центры с торговой составляющей. В числе объектов – «Родина» 1938 г. постройки в стиле постконструктивизма. Директор департамента жилой недвижимости Penny Lane Realty Сергей Колосницын приводит в пример первый «Мосторг» для рабочих на Красной Пресне, напротив метро «Улица 1905 года», построенный в конструктивистском стиле. Сегодня в нем прекрасно себя чувствует магазин United Colors of Benetton. «Магазин вполне удобен и современен, а вот тот факт, что его очень любил в свое время Маяковский, придает ему особый шарм», – говорит эксперт.
В целом конструктивистские сооружения делятся на несколько основных категорий: жилье, в том числе дома-коммуны и общежития, часто с неудобными планировками, ДК с концертными залами, административные здания, магазины, а также совсем специфические гаражи – преимущественно для общественного транспорта – и АТС.
Живой организм
Нередко градозащитники все же перегибают палку, отстаивая здания минувших эпох, считает Атаянц. «Люди уверены – девелопер и архитектор на месте старого построят обязательно что-нибудь ужасное. Девелопер из жадности, а архитектор – из самоупоения», – говорит он. А в Архнадзоре сожалеют, что большинству простых граждан вовсе нет дела до вопросов архитектурных ценностей.
Не все старое безусловно ценное: каждый случай необходимо индивидуально рассматривать – так же тщательно и внимательно, как хороший врач осматривает пациента, принимая решение, какую терапию ему назначить, считает партнер архбюро Glekelpartners Евгений Глекль. Решать вопрос, что считать ценностью, должны профессионалы вместе с обществом. В крупных городах стараются максимально сохранить исторический центр, не в последнюю очередь для туристов. Но в совершенно неизменном, законсервированном виде, наверное, город сохранить нельзя, ведь все здания так или иначе изнашиваются, считает гендиректор «СМУ-6 инвестиции» Алексей Перлин.
По словам Ширяевой, конструктивизм нередко вдохновляет современных архитекторов. Например, обращаться к этому стилю любит Сергей Скуратов: самые яркие такие его работы – жилой дом на Бурденко, 10, и жилой комплекс в Бутиковском переулке, 5. Также архитектор отмечает деловой центр в новой Москве, построенный компанией «Резерв» по заказу «Градпроекта». Можно и нужно придавать знакомым местам новые краски, развивать их стилистику, уверены в ГК «Основа»: как объяснила пресс-служба компании, именно этим они руководствовались при разработке концепции застройки на пересечении пр-та Академика Сахарова и Садово-Спасской улицы (МФЦ с апартаментами по проекту голландской компании MVRDV). «Мы отдавали себе отчет, насколько это значимое место на географической и культурной картах Москвы – здесь должен появиться дом в стилистике расположенного напротив здания Наркомзема по проекту конструктивиста Алексея Щусева. На мой взгляд, здания в стиле конструктивизма можно не просто сохранять, но и подчеркивать», – делится управляющий партнер группы Олег Колченко.
Как отмечают в пресс-службе ЛСР, ЖК «Зиларт» на месте автомобилестроительного завода тесно связан с традициями русского авангарда, улицы в проекте названы именами авангардистов Татлина, Лентулова, Лисицкого, Мельникова, Родченко, братьев Весниных, Кандинского, Шагала. Конструктивизм вдохновил архитектора, сооснователя нью-йоркской мастерской Asymptote Хани Рашида на создание музейного центра «Эрмитаж-Москва», который должен здесь появиться. Сам архитектор характеризовал проект как «образец конструктивистской утопии», где постоянно будет идти игра с перспективой. «На примере «Эрмитажа» Хани Рашида мы увидим новую версию прочтения конструктивизма американским художником», – говорит автор дизайн-кода «Зиларта» архитектор Юрий Григорян.
Москва – один из самых эклектичных городов мира. Здесь, говорит Атаянц, «несколько городов наложены друг на друга»: есть допетровская Москва, есть классицистическая конца XVIII – начала XIX в., дореволюционная, есть конструктивистская и сталинская, а также хрущевская, брежневская и лужковская. Эти разнообразные части конфликтуют друг с другом и одновременно превращают город в «музей всех видов архитектуры». Может казаться, что Москва более устойчива к потерям и исчезновение построек здесь практически незаметно. Но это иллюзия, уверены эксперты. Уникальный сложившийся облик российской столицы необходимо беречь, это оправданно в том числе с экономической точки зрения: сегодня люди, приобретающие недвижимость в центральной части города, как правило, интересуются историей и дома, и места, напоминает Колосницын.