24-й рождественский киносеминар Лаборатории экономико-социологических исследований НИУ ВШЭ, состоявшийся в конце декабря, был посвящен причинам тревожности и депрессий у молодежи. Материалом для обсуждения стал фильм «Восьмой класс» 2018 года, главная героиня которого — 13-летняя школьница.
Открывая семинар, заведующий лабораторией, первый проректор НИУ ВШЭ Вадим Радаев сообщил, что в этом году по итогам онлайн-голосований, проведенных «Читай-городом» и «Грамотой.ру», самыми популярными словами стали «тревожность», «зумер» и «выгорание».
О фильме «Восьмой класс» он ранее не знал — в числе других по заданной теме его предложила нейросеть, поставив на первое место. 28-летний американский режиссер Бо Бернем снял его в сложный жизненный период, когда, по его собственному признанию, преодолевал ментальные проблемы — панические атаки, тревожность и проч. И фильм, по оценке Вадима Радаева, получился «вполне депрессивным».
Героиня нашего времени
Героиня фильма, 13-летняя школьница Кейла, ведет видеоблог с единичными просмотрами, где рассказывает, как важно быть самим собой, стать уверенной, смелой, популярной и т.д., — проговаривает свои проблемы, с которыми не может справиться. Собственные изображения ее все больше разочаровывают и тоже становятся поводом для фрустрации.
Просыпаясь, Кейла берется за смартфон, в час ночи тоже смотрит на экран, отсюда утренняя заторможенность, раздраженность и агрессия в адрес отца. «Здесь нет конфликта отцов и детей в привычном смысле, с отцом отличные отношения, он любящий, терпеливый, но они с дочерью живут в ортогональных мирах», — пояснил Вадим Радаев.
Выход на вечеринку для Кейлы — сверхусилие, ей проще остаться в телефоне. Навыки реального общения не вырабатываются из-за отсутствия практики, она не знает, как привлечь внимание, а среда ей в этом не помогает. «Моя любимая сцена — когда она разговаривает с двумя одноклассницами: они как бы ей отвечают, но не отрывают взгляд от экранов, а в конце она благодарит их за то, что поболтали с ней», — добавил Вадим Радаев.
В конце фильма Кейла берет перерыв в ведении блога и пишет послание себе 18-летней для капсулы времени, волнуясь в ожидании лучшего будущего. Показаны ее попытки общения с мальчиком, в ходе которого они обсуждают соусы, но это не похоже на happy end. По мнению докладчика, Кейла — один из новых героев нашего времени, крайний типаж, на примере которого хорошо видны общие проблемы.
Смартфоны для зумеров
Вадим Радаев привел данные из книги социального психолога Джонатана Хайдта «Тревожное поколение», свидетельствующие о том, что с начала 2010-х годов именно зумеры и отчасти младшие миллениалы переживают кризис психического здоровья, и с годами он усугубляется. Основными расстройствами стали тревожность и депрессия, и чем младше группа, тем круче подъем кривой на графике. Принадлежность к социальным классам не имеет значения.
По мнению докладчика, на российских данных результаты будут примерно такими же. В числе возможных объяснений отнюдь не внешние шоки или недостаток опыта, имевшие место и до 2010-х годов, а прежде всего родительская гиперопека. Детей не пускают на улицу и даже переводят на домашнее обучение, стараются занять кружками и секциями все их свободное время. Отец Кейлы следит за дочерью в торговом центре, где она встречается со старшеклассниками, потому что он не может иначе.
При усилении контроля (исходящего не только от родителей, но и от государства) в реальном мире дети оказываются в онлайн-мире, где практически нет ограничений. Именно в 2010-х годах началось взрывное распространение смартфонов с подключением к интернету 24/7, и это радикально изменило ситуацию. Зумеры стали первым поколением, у которого пубертат пришелся на эпоху смартфонов и которому с малых лет свойственно «гипнотическое потребление контента».
Вадим Радаев констатировал, что смартфон начинает вытеснять другие формы опыта в самый неудачный момент, когда идентичность человека еще не сформирована. Особенно это касается девочек, для которых рост депрессий, тревожности и даже самоповреждений характерен в большей степени. Причина — в их подверженности визуальному и социальному сравнению в соцсетях, а рост тревожности и недовольства собой обусловлен недостижимыми стандартами красоты.
Впрочем, увлечение молодежи смартфонами имеет и положительную сторону: еще в 2000-х годах показатели подросткового травматизма начали снижаться, зумеры меньше пьют, реже дерутся и попадают в аварии. Отдалившись от физического мира, они стали осторожнее, заплатив за это психологической неустойчивостью.
В разных странах пытаются бороться с зависимостью подростков от смартфонов. В России два года назад было запрещено пользоваться ими на уроках в школах. Но в вузах таких запретов нет: студенты — взрослые люди и принимают решения сами. «Надеюсь, что постепенно кто-то из них поймет, что нужен разумный баланс между реальной и виртуальной жизнью и периодические детоксы, что многозадачность — это тупик, что на ночь не надо оставлять телефон в изголовье и утром первым делом его включать. Это сложно? А попробуйте!» — заключил Вадим Радаев.
Компенсаторные реакции
Согласно традиции рождественского киносеминара за докладом заведующего лабораторией следуют два содоклада — профессора Школы философии и культурологии Виталия Куренного и профессора Высшей школы бизнеса Сергея Филоновича.
Ссылаясь на свой опыт преподавательской работы, Виталий Куренной отметил, что лет десять назад в студенческой среде стал заметен рост не только тревожности, но и «общей травматической чувствительности». По его мнению, причина не только в экранах и цифровой среде, хотя это тоже важно, но и в смещении фокуса внимания с формальных институтов, с карьеры на переживания, эмоции, ценности самореализации и проч. Об этом повороте говорится в философских, социологических и иных исследованиях с использованием разной терминологии.
Виталий Куренной задался вопросом о компенсаторных реакциях. «Вся эта экранная реальность не может не вызвать в культуре противодействия. Так устроена культура, иначе человечество давно бы погибло», — считает он. Неудивительно, что цифровой детокс представлен сегодня в самых разных формах проведения досуга, и один из самых дорогих видов отдыха — изба где-нибудь в карельской тайге без связи. «Сегодня все понимают, что самая большая привилегия в том, что ты можешь быть не на связи, а не наоборот», — заключил он.
Сергей Филонович вернулся к обсуждению фильма, предположив, что режиссер специально сделал его скучным. Ведь если не коммуницировать с людьми и постоянно сидеть в гаджете, человек лишается смыслов. «Режиссер показал именно такую скучную жизнь — в фильме же ничего не происходит, в жизни девочки отсутствуют сколь-либо значимые события. Это предупреждение, к каким последствиям может привести увлечение гаджетами», — считает содокладчик.
По мнению Сергея Филоновича, чтобы избежать ситуации, в которой оказалась Кейла, нужен не детокс, поскольку он предназначен для выхода из критического состояния, а общение с детьми — «просто прямые разговоры, когда родители не жалеют на это время, отвлекая детей от гаджетов и прививая им интерес, любовь к общению с другими». У детей должно возникать желание пообщаться со взрослыми, что-то им рассказать, и они это делают, когда получают от взрослых заинтересованную обратную связь.
«Мы не должны лениться, иначе произойдут необратимые изменения», — считает содокладчик.
Кейла и другие зумеры
В ходе дискуссии возник вопрос, не придаем ли мы слишком большое значение результатам опросов, которые фиксируют рост депрессий и тревожности у молодежи, ведь тема популярна и, возможно, рост связан с тем, что люди больше об этом задумываются. Вадим Радаев ответил, что часть показателей, например рост самоповреждений и тяжелых депрессий, которые лечатся клинически, не связана с самоощущениями. К тому же имеют значение тренды: раньше кривая падала, а теперь резко идет вверх.
Старший научный сотрудник ЛЭСИ Ольга Кузина предположила, что зависимость от гаджетов — скорее симптом, нежели причина тревожности. Она провела аналогию с алкоголем, которым люди пытаются «лечиться» от тревожности, но некоторые впадают в зависимость, а некоторые нет. Точно так же одни дети становятся зависимыми от гаджетов, а другие нет, и, по ее мнению, это зависит от семьи. В фильме отец неинтересен для Кейлы, в противном случае ситуация была бы иной.
Другие участники семинара также высказали сомнения, стоит ли распространять тревожность Кейлы на остальных зумеров. На вечеринке с угарной атмосферой и играми в бассейне все дети, кроме нее, ощущают себя комфортно. Возможно, проблемы свойственны лишь конкретной девочке, которая растет без мамы, она не такая, как все, а дети в этом возрасте жестоки и отторгают инаковость. Кейла достаточно умна, чтобы почувствовать свою неуместность и неспособность вписаться в этот мир, и лишь смартфон помогает ей держаться на плаву.
Стажер-исследователь ЛЭСИ Милана Нещеретова рассказала, что смотрела фильм «Восьмой класс» в 14-летнем возрасте и была удивлена, что у американской девочки, обладательницы MacBook, iPad и отдельной комнаты с оригинальным освещением, вообще возникают проблемы в общении. По ее оценке, основанном на личном опыте, в российской провинции ситуация в 2018 году была иной: зумеры с кнопочными телефонами гуляли во дворах, по гаражам и наступали на ржавые гвозди, не заботясь о своей безопасности. А вот поколение альфа действительно в зоне риска, и с ним нужно работать.
Комментируя реплику коллеги, Вадим Радаев отметил, что ключевое словосочетание здесь — «кнопочные телефоны». «Смею предположить, что как только кнопочные телефоны заменились на сенсорные экраны, вы перестали бегать по гаражам», — сказал он, добавив, что цифровые технологии сегодня настолько общедоступны, что ими пользуется каждый человек независимо от социальной принадлежности и материального достатка.