В США никто не может произнести название нового банковского закона

В мае в США был принят первый почти за десятилетие закон о банковском регулировании – точнее, о его смягчении для небольших банков. После кризиса 2008 г. банковское законодательство было существенно ужесточено, прежде всего в результате принятия закона (или, как «закон» называют в США – «акта») Додда – Фрэнка. Президент Дональд Трамп пообещал облегчить работу менее крупных банков. Результатом стало принятие Акта об экономическом росте, смягчении регулирования и защите потребителей.

Но даже у поддерживающих новый закон политиков и сотрудников федеральных ведомств, которые хотели бы активно рассказывать о его пользе, возникает серьезная проблема, пишет The Wall Street Journal (WSJ), – они не могут произнести его название. Дело в том, что законы в США часто получают названия по именам конгрессменов, подготовивших законопроект (как в случае с актом Додда – Фрэнка), либо общеупотребительной становится аббревиатура, составленная по первым буквам слов, из которых состоит полное название документа. Новый закон называется The Economic Growth, Regulatory Relief, and Consumer Protection Act, сокращенно – EGRRCPA (в русском варианте это тоже была бы неудобоваримая аббревиатура – АЭРСРЗП).

«Если обратиться к недавно принятым решениям в области регулирования, – заявил недавно во время публичного выступления заместитель председателя Федеральной резервной системы (ФРС) Рэндал Куорлз, – то это, конечно… И-ГРР-сип-а».

Название закона Куорлз произнес очень медленно, сообщает WSJ, а затем добавил: «Аббревиатурная полиция в тот день, думаю, бастовала». Через несколько минут он упомянул программу ФРС «Проверка банков с учетом рисков» (Bank Exams Tailored to Risk – BETR) и добавил: «У нас в ФРС есть программа, акроним которой гораздо лучше».

«EGRRCPA звучит как что-то из каталога IKEA», – написал в ответ на вопрос WSJ член палаты представителей Роберт Питтенгер, который на июльских слушаниях спрашивал министра финансов Стивена Мнучина о роли его ведомства в реализации закона. Отвечать Мнучин стал о другом законе.

На конференции по банковскому регулированию в июне ведущий сессии Митчелл Эйтел, юрист Sullivan & Cromwell, предложил обсудить «то, что можно назвать банковским законом. Я даже уже не могу вспомнить его названия. Никто не может».

У некоторых часто упоминающихся в последнее время, в том числе в России, американских законов тоже громоздкие, но все-таки более удобные для произношения названия. Например, принятый в 2017 г. CAATSA – «О противодействии противникам Америки посредством санкций» (Countering America’s Adversaries Through Sanctions Act), который используется для введения новых санкций против России (а также Ирана и Северной Кореи). Банков России, а также других стран коснулся принятый в 2010 г. закон о налоговой отчетности по зарубежным счетам FATCA (Foreign Account Tax Compliance Act). По нему зарубежные финансовые организации должны сообщать Налоговому управлению США о движении по их счетам средств американских налогоплательщиков.

В России законы тоже нередко имеют сложные названия, хотя проблема заключается в другом – количестве слов и построении предложения. Например, полное название принятого в июне 2016 г. федерального закона № 173 звучит так: «О внесении изменений в статьи 2 и 3 федерального закона "О внесении изменений в главу 21 части второй Налогового кодекса Российской Федерации и о приостановлении действия абзаца третьего подпункта 7 пункта 2 статьи 149 части второй Налогового кодекса Российской Федерации в части услуг по перевозке пассажиров железнодорожным транспортом в пригородном сообщении" в части продления льготного периода налогообложения услуг по перевозке пассажиров железнодорожным транспортом в пригородном сообщении».

В этом названии 66 слов, а в самом законе, включая фразу «Настоящий Федеральный закон вступает в силу со дня его официального опубликования», – всего 133.