Пределы технократии и технократия пределов
Что может и чего не может правительство технократов
Даже если у нового премьера есть некоторый оговоренный доступ на политический этаж, то в целом его задача – укреплять стену между политикой и технократией
Правительство Михаила Мишустина – не первое правительство, которое называют «технократическим». Каждый политический цикл в России начинается с назначения на экономику, финансы, здравоохранение и другие «узкие места по транспорту» людей, которых называют «технократами». Это слово подчеркивает границу между миром тех, кто обладает экспертным знанием, и миром тех, кто принимает политические решения. Экономист Бранко Миланович, известный своими исследованиями неравенства и много лет руководивший исследовательской службой Всемирного банка, написал недавно восхищенный отзыв о готовящихся поправках к российской Конституции и о новом правительстве России. Миланович уверен, что цель, поставленная перед новоназначенным технократом, – выведение российской экономики на траекторию устойчивого роста. Уже 10 лет российская экономика почти не растет. За 10 лет, прошедших со времени глобального кризиса, подушевой ВВП в России рос в среднем на 0,3% в год, а в Китае – на 7%. 10 лет назад ВВП Китая был в 3,5 раза больше российского, сейчас – в 7 раз, пишет Миланович.
Вывод экономиста: нужно наверстывать упущенное и догонять Китай. Для того и назначен технократ. Этот ход мыслей выдает технократа в самом Милановиче. Он думает, что если бы был политиком, то ставил бы цели именно так. Но технократ не устанавливает цели, он отвечает только за средства их достижения. Цели устанавливает политик. Например, в российском случае политик устанавливает цель – выйти на экономический рост. Технократу его знания говорят: для роста нужна защита права собственности, соблюдение контрактов, контроль над коррупцией, конкуренция, независимый суд.
Все это – политический этаж, т. е. ключи от экономического развития на самом деле находятся там, куда технократу входа нет. Руководители прежних технократических правительств даже занимались подсчетами того, что им удалось и не удалось сделать: Михаил Дмитриев в свое время подсчитывал, какую часть намеченных реформ удалось воплотить самому первому из технократических правительств президента Владимира Путина (небольшую). Вспомним также истории программ развития вроде Стратегии-2020 и др.
Ожидания такого рода давно в прошлом. У Мишустина иная задача – продолжить цифровизацию государственных учреждений, постепенно заменяя людей алгоритмами, делая систему менее персонализованной, менее уязвимой перед человеческим фактором. Даже если у нового премьера есть некоторый оговоренный доступ на политический этаж (возможно, история с преследованием ведущих Telegram-канала «Футляр от виолончели» должна нам сигнализировать об этом), то в целом его задача – укреплять стену между политикой и технократией.
В некоторых областях есть знания и техническая база, но нет политической санкции, как в области развития экономики. В некоторых, наоборот, есть политическая санкция, но нет знаний и технической базы, как, например, в области сооружения в России суверенного интернета. Первое можно сделать, но нет желания; второе есть желание сделать, но нет технических возможностей. Тут и должен, видимо, прийти на помощь новый призыв технократов – чтобы преодолеть технические препятствия, стоящие на пути политической воли.