Опасность нестрашной войны

Эксперты и публицисты все чаще обращают внимание на милитаристскую риторику, становящуюся нормой в России. Но проблема шире, потому что Россия не выглядит аномалией. Скорее мы оказываемся частью тренда – возможно, мы чуть «впереди планеты всей», но нельзя сказать, что одиноки в легковесном отношении к возможному серьезному военному конфликту.

Увы, разговоры о возможной войне ведутся буднично, словно о нефтяных ценах. Решение политических проблем военным путем становится допустимым вариантом. Растет терпимость к возможным военным конфликтам. Наличие «плохих парней» становится оправданием: «А как еще их наказать и остановить? Если не мы их, то они нас. Хорошие ценности должны быть с кулаками». Тема внешней угрозы активно используется повсеместно, под этот шумок выбиваются новые бюджеты на оборону и безопасность. Российские силовики тут не одиноки. Даже ядерные конфликты не пугают – возникает какая-то странная иллюзия, что они могут быть локальными и не такими уж страшными.

Все это слишком напоминает картину перед Первой мировой войной. К столетию ее начала выходило немало публикаций, наглядно показывавших интеллектуальную атмосферу тех лет. Поразительно, но все это напоминало коллективное помешательство – слишком многие вроде бы разумные люди, включая крупных писателей, призывали к войне, были уверены в ее необходимости. Естественно, им казалось, что враг будет быстро уничтожен. И речь идет не только о хитром манипулировании низшими слоями общества, которым заведомо отводили роль пушечного мяса. В истории человечества на самом деле есть немало примеров такого патриотического милитаристского угара. И ничем хорошим это никогда не заканчивалось.

Проявляется известный в психологии феномен «сдвига риска», когда человек в группе охотнее склоняется к более рискованным решениям, спокойно принимает и разделяет опасные сценарии, видя, что группа готова пойти на них.

Те, кто понимает безумие такого сценария, выглядят скорее обреченными. Все чаще я слышу странные разговоры вроде «мир никогда так долго не жил без большой войны», означающие ее неизбежность. Получается, человек всегда воевал и ничего в его природе мы не изменим. Спасибо, что хоть пожили в мире.

Почему так яростно борются, скажем, с глобальным потеплением, но не с вероятностью большой войны? Даже в 1960–1970-е гг. не было такой агрессивной риторики с обеих сторон. Можно считать все это демагогией, но все же были рассуждения о необходимости разрядки, а антивоенное движение в Европе в те годы было реальностью и даже способствовало успешному ходу коммерческих переговоров с СССР. Сегодня же мы стремительно возвращаемся к знаменитой формуле «человек человеку волк». Пацифизм воспринимается то ли как измена, то ли как идиотизм. Лично я не вижу в этом ничего хорошего.

Автор – генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности