Как не заблудиться в энергопереходе

В 2000-х гг. Евросоюз исходил из грядущего «века газа». Благодаря этому за десятилетие было введено в строй около 100 ГВт газовых электростанций. Но кризис и провал концепции «газовый рынок ЕС – рынок покупателя» заставили Евросоюз обратить свой взор в сторону ВИЭ. Сокращение установленной мощности атомных электростанций в одной только Германии с 20,5 ГВт в 2010 г. до 8,1 ГВт к началу 2021 г. открыло большую нишу для ВИЭ.

На рубеже 2010-х гг. Евросоюз занимал лидирующее положение в мире в области производства оборудования для ВИЭ. Инвестиции в эту отрасль могли бы снова загрузить европейские предприятия, ускорить выход из кризиса, сохранить рабочие места. Но уже в первые годы бурного роста собственных солнечных и ветровых электростанций европейцы начали проигрывать конкурентную борьбу Китаю. Значительная часть производителей из ЕС либо обанкротилась, либо переехала в КНР. Однако маховик изменений в европейской энергетике уже был запущен.

Как правило, оценка перспектив развития зеленой генерации превращается в простую констатацию факта снижения стоимости оборудования и в сравнение цен на электроэнергию, произведенную из разных источников, что видно и по статьям, написанным в рамках этой дискуссии в «Ведомостях». Далеко на второй план уходит вопрос о стабильности и управляемости энергосистемы с большой долей ВИЭ. Если же такой вопрос возникает, то следует универсальный ответ: грядет технологический прорыв.

Однако мы не можем управлять ни солнцем, ни ветром. Единственным видом генерации, способным обеспечить оперативную балансировку неуправляемой генерации, оказались построенные в 2000-х газовые электростанции. Во второй половине 2010-х Евросоюз начал закрывать угольные электростанции, что открывало новую рыночную нишу не только для ВИЭ, но и для газа. Так, в Германии доля газа начала расти с 2016 г., достигнув пика в 2020 г. В 2019 г. газовые электростанции Германии произвели 10,2% электроэнергии (52,9 ТВт ч), в 2020-м – 12,1% (59 ТВт ч).

Есть альтернативный путь, в теории позволяющий обеспечить стабильную поставку даже при 100%-ной доле ВИЭ в энергобалансе. Речь о накопителях энергии. Но это фантастически дорогое удовольствие. Поэтому неким промежуточным вариантом стала концепция водородной энергетики: ВИЭ производят электричество, а оно направляется на производство водорода из воды. К примеру, Германия планирует к 2030 г. начать производить 14 ТВт ч водорода. То есть на водород в данном случае надо смотреть как на батарейку для европейских ВИЭ. В связи с этим вызывает сомнение перспективность российских водородных проектов, ориентированных на рынок ЕС, но располагающихся на территории России. В то же время разумно выглядит создание российско-европейских проектов на территории ЕС, в рамках которых водород будет производиться из метана, поступающего, к примеру, по «Северному потоку».

Никто не отменял также инерцию в области потребления энергии. К примеру, после ужесточения европейских экологических норм европейцы начали активнее скупать гибридные автомобили – и нормы соблюдены, и можно заправляться бензином. Этот факт, кстати, несколько обесценивает довод Евгения Кузнецова (см. стр. 8) о «взрывном росте продаж электромобилей».

Стоит, впрочем, вспомнить, что энергопереход в основе своей не предполагает обязательного стопроцентного отказа от ископаемых источников энергии. Более того, как верно отмечает Татьяна Митрова, этот энергопереход далеко не первый в истории человечества и ни один из них не приводил к отказу от доминировавшего ранее вида топлива (даже дрова сейчас стали уважаемым возобновляемым видом топлива в США).

Реперными точками для европейского водорода являются 2024 и 2030 гг. За ближайшие несколько лет сработает «проклятье первопроходца» – первые водородные компании набьют все шишки. И, что самое главное, станут очевидны реальные, а не декларируемые темпы реализации водородной стратегии и реакция на них крупного европейского бизнеса. А также реакция населения – а его роль тоже не стоит сбрасывать со счетов, особенно если вспомнить, что Германия в ходе предыдущих экспериментов уже стала мировым рекордсменом по цене электроэнергии для внутренних потребителей.

По результатам наблюдений к 2024 г. российским энергетическим компаниям можно принимать (или не принимать) инвестиционные решения – в каком виде и объеме стоит участвовать в «озеленении» европейской энергетики. А пока мы ждем результатов очередного европейского эксперимента в области энергетики, в качестве подушки безопасности можно активно развивать нефтехимию.