Очистительный кризис, а не великая депрессия

С распространением коронавируса по всему миру и выходом статистических данных после начавшихся повсеместно карантинов экономисты соревнуются в оценке глубины предстоящего ужаса. Главный исполнительный директор Международного валютного фонда Кристалина Георгиева заявила, что  «охватившая мир пандемия сделает глобальный экономический рост резко отрицательным в 2020 г., будет сильнейший со времен Великой депрессии 1930-х гг. спад, а в 2021 г. ожидается лишь частичное восстановление». Правительства, продолжала она, приняли меры стимулирования на $8 трлн, но потребуется, скорее всего, больше.

Консенсус академического сообщества выглядит примерно так: шок с обеих сторон (спроса и предложения) так огромен, что сказать что-то определенное о будущем мы сейчас не можем, но точно знаем, что долго будет плохо: макроэкономика обладает инерцией. Оно и понятно: основной метод текущего экономического мейнстрима – математическая работа с данными за прошлые периоды. Экономисты смотрят на похожие случаи в прошлом и делают выводы на основании моделей и статистических метрик, предполагающих, что ситуации будут повторяться.

Нынешний же шок беспрецедентный, так что и сказать про него можно немного.

Однако макроуровня зачастую совершенно недостаточно для того, чтобы делать выводы в отношении дальнейшей динамики процессов в сильно неравновесной и нелинейной ситуации, которую мы наблюдаем сейчас, да и в большинстве глобальных кризисов. Перефразируя классика, каждый раз рынок несчастен по-своему. Чтобы пытаться прогнозировать, необходимо погружение на микроуровень.

Возьмем, к примеру, беспрецедентное падение занятости в США – 6,6 млн за неделю обращений за пособием по безработице. На основании этого факта делаются ужасающие прогнозы: никогда прежде после больших шоков занятость быстро не восстанавливалась. Но стоит немного спуститься с небес на землю, и тогда эти цифры станут более понятными: в условиях карантинов американские компании делают все что возможно, чтобы переложить расходы на правительство, а оно с радостью это поддерживает, увеличивая пособия по безработице.

Получается ситуация взаимного выигрыша: государство готово печатать деньги, работники согласны на пособие (оно не означает для большинства потери качества жизни!), бизнес сокращает расходы. Инфляция по-прежнему под контролем, так как ведущим процессом все же остается падение спроса из-за карантинов: именно потребители физических товаров и услуг остались дома и тем самым уменьшили радикально спрос. Да, страдает и сторона предложения: промышленное производство невозможно без физического присутствия работников.

Что дальше? Очевидно, что карантины с нами на ограниченное время: это глобально, скорее всего, еще 2‒3 месяца, после чего потребление начнет восстанавливаться, спрос вернется (пусть и не сразу в том же размере). Предложение тут же под него подстроится, так как за такое относительно короткое время не произойдет разрушения основных фондов и капитала в целом. Уволенные тут же будут наняты. Это доказывает ситуация в Китае, первым прошедшем через карантины и полное закрытие городов в ряде регионов: закрытые заводы быстро восстановили производственный цикл без особых потерь.

Западная же экономика – это в гораздо большей степени экономика услуг, и здесь подозревать необратимую потерю возможности быстрого восстановления рабочих мест было бы странно. В сфере услуг есть одна проблема: найти на них спрос, на стимулирование которого и направлены правительственные программы помощи в развитых странах, включающие безусловный базовый доход, повышенные выплаты по безработице, компенсацию потерянных из-за карантина заработных плат.

Спрос и предложение обвалились не потому, что экономика вошла в структурный кризис или обрушилась финансовая (кровеносная) система экономики, а исключительно благодаря осознанному размену временных ограничений потребления (карантин и самоизоляция) на спасенные таким образом жизни.

Главный фронт борьбы с экономическим кризисом на этот раз – медицинский. План сражения ясен: ограниченный по времени карантин, массовое тестирование, изоляция и лечение выявленных случаев, далее по времени – вакцина как системное решение. Финансовые ресурсы, которые на это могут быть выделены, по сути дела, не ограничены: слишком велики ставки. Скорее всего, в обстановке гонки технологий поставленные задачи будут быстро решены. Медицинская отрасль испытает скачок спроса и инвестиций.

Ситуация с высоты птичьего полета выглядит скорее как коррекция и большая схема оптимизации, а не Великая депрессия ‒ 2.0, ‒ до тех пор, пока не разразился кризис финансовой системы и не разрушена инфраструктура экономики. И очевидно, что Федеральная резервная система США (ФРС) и центральные банки по всему миру сделают все необходимое, чтобы решить эту задачу. И они делают: ФРС объявила о расширении поддержки американской экономики до $2,3 трлн (примерно 10% ВВП страны). Меры включают в себя поддержку домохозяйств и сохранение малого и среднего бизнеса через выкуп кредитов у банков в обмен на сохранение компаниями рабочих мест, накачку банков ликвидностью.

Это скорее очистительный кризис, а не депрессия, в которой непонятно, что делать, чтобы из нее выйти. Структуры компаний будут оптимизированы, часть работников останется на удаленной работе, естественный уровень безработицы скорее всего повысится, но уровень потребления в развитых странах (США и Европа) сильно не упадет ‒ скорее, изменится образ жизни. Произойдет ускоренная реализация тех трендов, которые мы видели раньше: введение безусловного базового дохода, уход экономики в онлайн ‒ в работу и потребление не выходя из дома. Экономика и рынки не терпят неопределенности, именно тогда они испытывают максимальную просадку. Наблюдаемое сейчас восстановление глобальных рынков можно интерпретировать как осознание происходящего и появление большей уверенности в завтрашнем дне благодаря мерам государственной поддержки, несмотря на то что сейчас больницы переполнены и далеко не всех удается спасти.

Что касается перспективы развития ситуации в России, то очевидно, что наша страна сильно запаздывает как с медицинскими мерами, так и с мерами экономической поддержки, не соизмеримыми с теми, на которые идут другие страны. Расходы по преодолению кризиса российское правительство в свойственной ему манере пытается переложить на граждан и бизнес, не желая быстро тратить накопленные государственные резервы, что может стать большой политической ошибкой.

Правда, меры для сохранения финансовой стабильности эффективны: курс рубля более устойчив, чем при предыдущих шоках, и не вызывает опасений, как и состояние банковской системы. Инфляция вряд ли заметно отклонится от целевого значения. Процентные ставки удержались на текущем уровне и скорее всего начнут снижение, проблемные кредиты будут реструктуризированы, чего, однако, не хватит для того, чтобы избежать в 2020 г. значительной рецессии, передела рынка малых и средних предприятий и падения располагаемых доходов населения.

Автор – начальник дилингового центра Металлинвестбанка