Чем грозит снижение страховых платежей

Пока продолжается суета вокруг поправок в Конституцию, под шумок начались разговоры, что было бы неплохо снизить обязательные страховые платежи с нынешних 30 до 22%. Это должно, как считают авторы этой далеко не новой идеи, снизить нагрузку на бизнес (ведь именно он, а не работник тратит на это деньги). А значит, и экономика оживет, станет расти темпами «выше среднемировых», как в своем майском указе установил Владимир Путин. Для правительства Михаила Мишустина это может быть заманчивой идеей – ведь именно оно теперь в ответе за выполнение президентских указаний.

Однако хотелось бы предостеречь от такого поспешного шага. Последствия могут быть разрушительными и для нынешней макроэкономической стабильности, и для социальной сферы, о которой так печется в последнее время президент.

Министр финансов Антон Силуанов заявил, что нынешний фискальный уровень нагрузки на труд «запредельный». Он имел в виду 30% совокупного страхового взноса и 13% НДФЛ. Казалось бы, очень много. Но, например, в Швеции работодатель платит по страховому тарифу 31,42%, туда же свои 7% платит работник. В Португалии, которую мы пытались догнать, совокупный страховой взнос работника и работодателя более 30%, в Сингапуре, куда так любят летать для изучения прогрессивного опыта госуправления наши чиновники, – 33% и т. п. Это не считая НДФЛ, который у нас один из самых низких в мире. Проблема не в том, сколько платят, а в том, как эти средства трансформируются в выплаты – пенсии, оплату страховых пособий, медицинских услуг.

И о финансах. Совокупные доходы трех внебюджетных фондов – пенсионного (ПФР), социального страхования и обязательного медицинского страхования (ФОМС) – в 2020 г. ожидаются в размере 12 трлн руб. Бо́льшая часть из них формируется как раз за счет 30%-ного совокупного страхового взноса. Легко посчитать, что снижение с 30 до 22% размера этого взноса снижает доходы фондов примерно на 2–3 трлн руб.

Чем их восполнить? Ведь пенсионные обязательства не только не уменьшаются, несмотря на повышение пенсионного возраста, а увеличиваются как из-за долгосрочных факторов (старение населения), так и в связи с новой конституционной (а значит, политической) нормой о регулярной индексации пенсий. Сторонники снижения страховых платежей говорят о том, что надо отменить действующее уже несколько лет правило, устанавливающее верхний размер заработка, с которого эти взносы берутся. Но хочу напомнить, что, в частности, в ФОМСе уже сейчас 5,1% страхового платежа берется со всего заработка, а в ПФР в этом году свыше накопленного в течение года заработка в размере 1,292 млн руб. (который облагается 22%) отчисляется 10%.

Кстати, 1,292 млн руб. в год – это чуть больше 100 000 руб. в месяц. Такую зарплату получают немногие – примерно 5% занятых. Сейчас фонд оплаты труда в России, который облагается страховыми взносами, примерно 30 трлн руб. в год. С него в ПФР поступает 5–6 трлн руб. Если снизить, в рамках общего уменьшения страховой «нагрузки», взнос туда с 22%, например, до 15%, то теряется примерно 1,5–2 трлн руб. За счет увеличения платежа с высокооплачиваемых работников (напомню, речь идет только о превышении накопленного в течение года заработка) можно компенсировать эти потери весьма незначительно – в лучшем случае собрав дополнительно несколько сотен миллиардов рублей.

Так что дырка в доходах бюджетов, прежде всего ПФР и ФОМСа, обеспечена. И закрывать ее придется бюджету. А это, хочу напомнить, страшный сон для Минфина, который сейчас обеспечивает специальным трансфертом 1/3 доходов ПФР (около 3 трлн руб.) и 10% расходов ФОМСа (примерно 250 млрд руб.). Продекларированным планам правительства в перспективе 2021–2022 гг. снизить помощь федерального бюджета социальным фондам тем самым никак не сбыться.

Теоретически говоря, продуманное снижение либо налога, либо страхового взноса должно компенсироваться повышением собираемости, выходом зарплат из тени (там их сейчас в России не менее 10–15%) и общим оживлением экономики, сопровождающимся ростом белого фонда оплаты труда.

Что касается роста собираемости, то стараниями возглавляемой до недавних пор Мишустиным Федеральной налоговой службы здесь остались очень незначительные резервы. А вот с легализацией зарплат дела обстоят далеко не так благополучно. Работники и работодатели в своей массе не доверяют государству и всеми правдами и неправдами пытаются увильнуть от уплаты ему налогов и страховых взносов. Особенно это распространено, несмотря на все усилия налоговиков, среди среднего и малого бизнеса. А уж про оживление экономики пока говорить не приходится. Растущее ее огосударствление, уничтожение конкуренции, коррупция, сомнения в независимости судов и много чего другого создают такую токсичность, что и 3%-ный рост ВВП кажется недостижимой планкой даже в рамках официальных прогнозов.

Отдельно стоит остановиться на уже подзабытом за суетой будней недавнем событии: повышении ставки НДС с 18 до 20%. В 2018 г. оно обсуждалось в совокупности с компенсационным снижением как раз обязательных страховых платежей. Но в результате была реализована только первая часть этой новации, которая дает бюджету дополнительные 600–700 млрд руб. в год. Даже если подходить чисто фискально, то эта сумма, как видно из изложенных выше оценок, не способна полностью компенсировать потери социальных страховых фондов. Но ситуация, если посмотреть на нее шире, немного другая.

Как известно, объявленные президентом в недавнем его послании Федеральному собранию социальные новации тянут, по официальным оценкам, минимум на 500 млрд руб. в год дополнительных расходов. Фонд национального благосостояния, как известно, раскупоривать пока нельзя, тем более что первая трата из него, судя по всему, пойдет на выкуп у ЦБ Сбербанка. Поэтому правительству, чтобы изыскать эти дополнительные и немалые средства, придется поискать резервы в федеральном бюджете. И вот именно эти несколько сотен миллиардов рублей, которые поступают из-за повышенной ставки НДС, помогут решить эту проблему, хотя все равно придется перекраивать многие другие расходные статьи, в которых эти деньги были предусмотрены. Поэтому подзабытая сделка – повышение НДС в обмен на снижение социальных платежей – может считаться окончательно похороненной.

И наконец, не могу не сказать о том, что административное манипулирование тарифами отчислений в систему обязательного соцстрахования означает полное обесценение этого института. А ведь его основа, вспомним азы, – установление экономически обоснованного размера платежей, которые должны покрывать страховые риски работника, а именно потерю доходов в связи с наступлением нетрудоспособности по возрасту и/или состоянию здоровья, безработицей, необходимостью постороннего ухода. И делается это через общественный договор между работниками и работодателями при участии законодательной власти. Правительство же только реализует то, что ему поручают социальные партнеры.

Впрочем, для современной России превращение полноценного института в имитацию не исключение, а скорее правило. Вспомним, в частности, жалкую судьбу конкурентной партийной и политической системы, разделения властей, независимости судов, федерализма и местного самоуправления, а теперь и Конституции.

Автор — экономист, член правления Института современного развития