Во «всенародном обсуждении» проекта «брежневской» Конституции 1977 г., как писали «Правда» и «Известия», приняли участие 116 млн человек, которые прислали в редакции 115 000 писем с предложениями поправок, а всего их было высказано более 5,7 млн. Обсуждение путинских поправок в Конституцию таких циклопических масштабов еще не приняло, но очевидно, что великий почин президента уже поддержан широкими народными массами. Обнародованные предложения «от общественности» – это весьма наглядная перепись претензий, страхов и надежд россиян, которые вслед за Владимиром Путиным хотят насытить Основной закон политическими декларациями и идеологическими заявлениями: на их фоне президентские поправки, очевидно, обречены предстать образцом умеренности и аккуратности.
Формальным агрегатором предложений служит образованная президентом рабочая группа, которая готовит поправки ко второму чтению в Госдуме – их, как уже заявили в парламенте, так много, что второе чтение, планировавшееся на 11 февраля, могут перенести на несколько недель. Для традиционных политических сил участие в этом процессе – это очевидный способ напомнить о себе и своих давних лозунгах: неудивительно, что КПРФ уже предложила записать в Конституции, что природные ресурсы принадлежат народу, и вернуть старый пенсионный возраст – для мужчин 60 лет, для женщин 55, как было до пенсионной реформы. Шансы таких поправок быть принятыми стремятся к нулю.
Для регионов предложение поправок вполне рациональный способ обозначить слабые места в государственной политике и попытаться зафиксировать на бумаге побольше социальных обязательств, лучше – федеральных. Камчатка предлагает развить предложение президента и закрепить в Конституции обязательство своевременной индексации детских пособий, Хабаровский край – закрепить размер пенсии, Алтай – прописать механизм индексации пенсий работающим пенсионерам, Приморье – «открыть в регионах органы государственной власти», чтобы укрепить связь центра с регионами и местными жителями.
Для обывателей процесс предложения поправок в Конституцию – это еще один канал как бы прямой связи с руководством страны, аналог прямых линий и пресс-конференций Путина, способ напомнить и по возможности расширить обязательства государства перед гражданами – те же пенсии и пособия во всех подробностях. Это естественные для небогатых жителей богатой страны желания, которые имеют право на жизнь, но не в Конституции. Впрочем, идея-то президентская – здесь шансы побольше.
Особняком стоят идеи поправок в преамбулу Конституции, ее идеологически важной части, выражающей волю народа. Правил, регулирующих правки преамбулы, нет, и именно здесь пытаются найти место чисто идеологическим конструкциям. Член рабочей группы Сергей Бурлаков предложил закрепить в тексте Конституции, что основная религия России – православие, а основной язык – русский; замглавы Всемирного русского народного собора Константин Малофеев – упомянуть среди прочих характеристик многонационального народа веру в Бога и конкретизировать, что семья – это союз мужчины и женщины; член Совета Федерации Алексей Пушков – зафиксировать статус России как «державы-победительницы» во Второй мировой войне. Всего поправок в преамбулу – больше 150, но рабочая группа, по словам сопредседателя Талии Хабриевой, пока согласилась на три: пункт о значении культурного наследия России, положение о том, что россияне против фальсификации истории и искажения роли подвига российского народа во Второй мировой войне, а также пункт о роли институтов гражданского общества. Превращая преамбулу в консервативный манифест «скреп», такого рода поправки отражают политически утилитарный смысл происходящего и подчеркивают конъюнктурность момента не хуже идеи прописать в Конституции пост «верховного правителя». На их фоне путинские идеи по перекройке системы управления государством, жонглирование сдержками и противовесами покажутся вполне умеренными; из президента, переписывающего Конституцию ради сохранения власти, Путин превращается если не в ее защитника, то в гаранта здравого смысла.
Дело даже не в том, как неочевидна для авторов таких идей изначальная функция Основного закона, его дух и суть. Любопытно другое: даже в стране, где половина граждан считает Конституцию чисто формальным документом, жива еще вера в то, что это хотя и бумажка, но настоящая, окончательная бумажка, и уже хотя бы поэтому процесс «всенародного обсуждения» не отвергается как заведомо бессмысленный. Другое дело, что по итогам такого творчества путинскую Конституцию неизбежно придется переписывать заново.