Никто не хотел предпринимать
Почему российские банкротства не ведут к оздоровлению экономики
Российская экономика вышла на траекторию «достаточно устойчивого роста», заявил Владимир Путин 24 сентября. Странно, но на эту же траекторию вышла статистика банкротств компаний.
Кого-то, как банк «ФК Открытие» или авиакомпанию «ВИМ-авиа», спасает правительство, кто-то, как сети питания «Планета гостеприимства», тонет. Машиностроительный концерн «Тракторные заводы», который с прошлого года пытается оздоровить ВЭБ, тоже ждет банкротство, как пишет «Коммерсантъ» и говорит глава «Ростеха» Сергей Чемезов.
Число банкротств юрлиц растет третий квартал подряд, сообщается в отчете Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования по состоянию на II квартал 2017 г. За апрель – июнь обанкротилось 3326 компаний, что на 2,8% больше предыдущего квартала и на 5,4% больше, чем годом ранее. Это максимум банкротств за II квартал с 2007 г. Рост числа банкротств наблюдается практически во всех отраслях, но почти две трети всех банкротов сосредоточены в трех из них: торговле, коммерческих услугах и строительстве. Заметный скачок произошел в электроэнергетике, металлургии, машиностроении, пищевой промышленности.
Банкротство, в принципе, еще не показатель кризиса. Очевидно, что многие компании вели дела, рассчитывая в основном на дешевые займы от ЦБ или из-за рубежа (которых больше нет), растущий платежеспособный спрос и инфляцию, толкающую цены вверх. Эти условия и бизнес-модели изжили себя, компании оказались нежизнеспособными, отмечает главный экономист «Эксперт РА» Антон Табах. Многие из них должны были умереть еще в кризис 2008–2009 гг., но процесс оказался растянут во времени.
Банкротства могут вести к лечению болячек, а могут – к монополизации и дальнейшему огосударствлению экономики. На месте закрывшихся компаний и предприятий после предыдущего кризиса открывались новые. Сейчас, как правило, нет, констатирует директор центра конъюнктурных исследований ИСИЭЗ ВШЭ Георгий Остапкович. Уходит больше, чем приходит, – и это верно для всех отраслей (по данным Росстата, разница – 35%). Дело не только в нехватке дешевых денег; в последние 2–3 года на 1-е место вышел фактор неопределенности, говорит Остапкович: «Более половины предпринимателей не понимают, что происходит в экономике».
Хорошо себя чувствует добывающая промышленность, следует из данных мониторинга ИСИЭЗ. Росстат по итогам первого полугодия фиксирует падение прибыли у любого бизнеса, кроме добычи, транспортировки и продажи полезных ископаемых. В предбанкротном состоянии находится около 10% предприятий, говорит Остапкович, но это обычная доля. Это предприятия, как правило, не федерального уровня, часто в моногородах, они поддерживаются местным бюджетом, чтобы люди получали хоть какую-то зарплату. Абсолютно благополучных компаний в промышленности в целом не более 12–14%, многие из них аффилированы с государством, получают от него госзаказы, бюджетное финансирование и проч. Они показывают рост. Но государства на всех не хватит.