Гендиректор винодельческого холдинга Lunelli: «Мы послы итальянского стиля»

Любая традиция когда-то была инновацией. В конце XIX в. молодой итальянский винодел Джулио Феррари вознамерился производить в родном Трентино игристые вина, не уступающие по качеству шампанским. Идея была революционной: в те времена в Италии вина делали в основном крестьяне (за исключением нескольких производителей из числа аристократов-землевладельцев), которые были озабочены количеством, но не качеством. Феррари учился виноделию сначала на родине, затем во Франции, в Монпелье, после чего уехал работать в Шампань. А в 1902 г. вернулся на родину и начал делать игристое вино классическим шампанским методом из винограда шардоне (который Феррари привез с собой из Франции и первым высадил в регионе). Идея сработала – качественные игристые вина из Тренто (которым предприниматель в соответствии с шампанской традицией дал собственное имя – G. Ferrari) оценили, и этот винный бренд стал знаменит в Италии гораздо раньше, чем автомобильный (Энцо Феррари в 1902 г. исполнилось всего четыре года). Вот только наследников у Джулио Феррари не было, и в 1952 г. он уступил компанию своему приятелю, виноторговцу из Тренто Бруно Лунелли.

За следующие полвека из компании Cantine Ferrari вырос целый винодельческий холдинг, который возглавляет представитель уже третьего поколения семьи Лунелли. Под руководством Маттео Лунелли группа Lunelli в 2017 г. впервые достигла продаж в 100 млн евро, теперь она выпускает и тихие вина в Трентино, Тоскане и Умбрии, граппу и минеральную воду, а также просекко (игристое вино, выпускаемое методом Шарма) Bisol. Но главным брендом остается Ferrari – вино, обласканное критиками и снискавшее множество наград.

Когда Маттео Лунелли говорит, что Россия – один из важнейших рынков для его компании, это не дежурная вежливость: в этом году гендиректор группы Lunelli приехал в Россию уже во второй раз (до этого был в Сочи на гастрономическом фестивале Ikra). Что для компании, экспортирующей свои вина в 66 стран, более чем серьезный показатель.

– Так как компания у нас семейная, я всегда ощущал связь с Giulio Ferrari и миром вина. И я всегда чувствовал, что отец был бы очень доволен, если бы я присоединился к семейному бизнесу, но он никогда меня к этому не подталкивал. Напротив, всегда давал понять, что я смогу сделать это, только если очень этого захочу и если для меня будет место.

Было очевидно, что сначала я должен буду получить опыт работы на стороне. Поэтому, когда я окончил университет в Милане, я не собирался сразу возвращаться в Тренто, а хотел попробовать себя в компании, в которой я буду просто одним из. К счастью, я получил очень хорошее предложение от Goldman Sachs – а в те годы это однозначно был один из самых привлекательных работодателей. Более того, они предложили мне должность в Нью-Йорке, и для 24-летнего итальянца это была просто работа мечты! Я любил финансы, работал с очень талантливыми людьми со всего мира, помимо Нью-Йорка я работал в Лондоне, в Цюрихе.

Но все эти пять лет я не переставал общаться с отцом и дядей (который был президентом компании до меня). И однажды дядя мне сказал: «Маттео, пришло время решать, кем ты хочешь быть – менеджером или предпринимателем». И я вернулся в Тренто. Винный бизнес восхитительный: это природа, это мой край, это история моей семьи, это эмоции. А моя семья давала мне все больше полномочий. Я присоединился к семейному бизнесу в 2003 г., в 2011 г. стал президентом компании. Если бы передо мной опять встал такой выбор, я принял бы точно такие же решения: и поступление на работу в Goldman Sachs, и возвращение в Тренто.

– Мы четыре представителя третьего поколения семьи. Камилла отвечает за пиар и внешние связи. Мой кузен Марчелло – энолог. Алессандро вовлечен в бизнес минеральной воды и Tenute Lunelli в Умбрии и Тоскане. Но хотя мы и семейная компания, мы стремимся привлекать талантливых менеджеров со стороны и давать им возможность расти внутри компании.

На мой взгляд, первостепенные задачи семьи, владеющей бизнесом, – сохранять культуру компании, быть послами бренда и задавать долгосрочные цели. Именно для винного бизнеса семейная собственность имеет очень много преимуществ. Поскольку это очень долгосрочный бизнес: от того момента, когда вы задумаете разбить новый виноградник, и до того, как откроете бутылку резервного вина с него, пройдет 20 лет. Но в семейном бизнесе могут начаться проблемы, если интересы семьи становятся выше интересов бизнеса.

Полная секретность

– Giulio Ferrari – это самое титулованное игристое вино Италии. Мы очень долго работали над тем, чтобы создать его розовую версию. В виноделии, чтобы создать великое вино, вам нужно время, терпение и, конечно, хорошие запасы выдержанных вин. Первое Giulio Ferrari Rosé – урожая 2006 г., мы много лет выдерживали его в наших подвалах в обстановке полной секретности. Многие профессионалы из индустрии спрашивали меня: «Вы же сделаете розовую версию Giulio Ferrari?» А я, даже когда вино уже было практически готово, был вынужден отвечать «может быть». (Улыбается.) И теперь у меня есть возможность представить его нашим партнерам, ценителям и знатокам. Несколько недель назад я сделал это в Италии, а теперь горд представить Giulio Ferrari Rosé в России.

Но в любом случае я приезжаю в Россию минимум один-два раза в год. Потому что верю, что ваша страна является очень перспективным рынком для вин Giulio Ferrari. Потому что в России очень любят итальянскую кухню, итальянские вина и итальянский стиль жизни. А мы – послы итальянского стиля жизни. У нас уже есть очень хорошая представленность в Москве и Петербурге – в первую очередь в ресторанах, и мы укрепляем свое присутствие в других городах. У нас здесь очень сильный партнер [компания «Алианта»], который, так же как и мы, верит в будущее Giulio Ferrari в России.

– Да, Джулио Феррари первым в Италии высадил этот сорт, и у нас больше чем 100-летний опыт возделывания шардоне – ни у одного другого хозяйства в Италии такого нет. С пино нуар мы начали работать позже, но это уже тоже долгая история: первое Ferrari Rosé было представлено в 1972 г. на свадьбе моего дяди – как сюрприз для его гостей (это было вино урожая 1969 г.). Позже мы сделали Ferrari Maximum Rosé и Ferrari Perlé Rosé Riserva – наше миллезимное розовое.

Пино нуар – очень сложный сорт, при долгой выдержке на осадке вино может поменять свой цвет, может ухудшиться аромат. Но если все сделано правильно, результат может быть восхитительным! Выпустив Perlé Rosé, мы уже доказали, что способны создавать выдержанные розовые вина, но нам хотелось сделать следующий шаг, сделать еще более серьезное и комплексное вино, достойное имени Джулио Феррари. Когда мы разлили это вино по бутылкам в форме Giulio Ferrari, решение было принято. А теперь мы пожинаем плоды. Которыми мы очень горды.

– Я никогда не пробовал Ferrari тех лет. Думаю, что отличия все-таки были: тогда игристые были слаще, чем сегодня, – дозаж был выше. Но стиль – утонченность, питкость – остался прежним. Потому что вина Ferrari всегда делаются из винограда с горных склонов Трентино. Этот принцип, заложенный основателем компании, остался неизменным с тех пор – хотя мы за это время сильно выросли. Каждое великое вино – отображение своего терруара, и Ferrari не исключение. Стиль наших вин определяет то, что они рождаются в горах Трентино. Шардоне из Трентино имеет замечательный фруктовый букет, а в процессе выдержки на осадке к нему добавляются ноты миндаля, ванили, выпечки. Таким образом, в вине появляется комплексность, но не исчезает свежесть.

Одна из ключевых характеристик нашего региона – большой перепад дневных и ночных температур. Днем виноградники – даже расположенные на высотах – прогреваются щедрым итальянским солнцем. Но ночью с вершин гор спускается холодный воздух. Это принципиальная разница с виноградниками [в других регионах], расположенными на холмах 400–500 м. Они на вершинах холмов, а у нас за плечами еще двухкилометровые горы. И это помогает нашему винограду набирать высокий уровень кислотности, что дает свежесть вину – а это для игристых вин критически важно.

Так что стиль наших вин, надеюсь, остается неизменным. Но мы каждый год стараемся сделать их еще лучше, инвестируя и в талантливых людей, и в оборудование. Например, прессы для винограда изменились радикально.

– Наши вина происходят из региона Trentodoc, где все игристые вина, контролируемые по происхождению, делаются классическим [шампанским] методом из шардоне и пино нуар со склонов Трентино. Но наши вина отличаются от шампанского, так же как вина Болгери отличаются от вин Бордо, хотя имеют тот же сортовой состав и ту же технологию производства. Разные терруары дают разные вина.

Что касается ценового позиционирования, то да, виноград у нас немного дешевле. Но главное, что шампанское производится уже несколько веков, и это позволило позиционировать его как люксовый продукт. Что было совершенно оправданно. Мы – топовое итальянское игристое вино, но по цене все еще уступаем шампанскому. Зато мы можем не кривя душой заявить, что мы предлагаем исключительное соотношение цена/качество. И конечно, Giulio Ferrari и Giulio Ferrari Rosé дороже многих шампанских вин. Я ни в коем случае не хочу позиционировать Ferrari как «дешевое шампанское».

– Потому что Трентино очень диверсифицированный терруар. Хотя в Шампани есть холмы, климат там более однородный: если год плохой – он будет плохим для всех производителей. В Трентино есть несколько долин, и в каждой свой микроклимат. Плюс виноградники расположены на разных высотах. В очень жаркие годы мы можем брать виноград с участков, расположенных выше в горах. Поэтому каждый год мы можем найти места, где виноград вызрел отлично, что позволяет нам сделать винтажное Ferrari Perlé. Когда год выдается хороший, мы можем сделать больше Ferrari Perlé, когда плохой – меньше.

Сырье для Giulio Ferrari поступает только с одного виноградника, поэтому тут компромиссов быть не может: если год плохой и качество винограда нас не устраивает, мы не выпускаем Giulio Ferrari. Такой год мы называем «годом тишины».

Все выше и выше

– В долине реки Адидже (основной для нас) – от 300 до 700 м над уровнем моря. И наши, и других производителей. Ниже в долине виноград больше никто не выращивает – там даже ночами жарко, нет перепада температур, о котором я вам рассказывал. Глобальное потепление заставляет нас подниматься все выше в горы, и стратегически мы хотим это делать. Совместно с сельскохозяйственным институтом San Michele all’Adige мы проводим климатические исследования и определяем новые районы, подходящие для виноделия. Сейчас все новые земли, которые мы покупаем, новые виноградники, которые мы разбиваем, находятся выше. Земля там стоит чуть дешевле, но обрабатывать ее сложнее. Географически это по-прежнему Trentodoc.

– 20% – наш собственный, 80% – покупной. И эту пропорцию мы хотим сохранять. Некоторые из наших виноградарей поставляют нам виноград отличного качества – даже лучше, чем наш собственный. Потому что у них прекрасные виноградники.

Мы всегда нацелены на долгосрочное сотрудничество. У нас есть команда из восьми агрономов, которая работает только с нашими поставщиками: ездит к ним на виноградники, консультирует и дает советы. У нас существует протокол ответственного виноделия: 15 лет назад мы убедили наших поставщиков перейти к ответственному виноделию – перестать использовать химикаты на виноградниках и проч. Все наши виноградники и виноградники наших поставщиков сертифицированы как органические.

– Самые старые – первых послевоенных лет. В годы Второй мировой войны город Тренто сильно бомбили. Джулио Феррари был вынужден прекратить производство: он заложил кирпичом вход в погреба и уехал из Тренто в свою родную деревню. К счастью, его производство и погреба не пострадали от бомбардировок – иначе бы мы с вами сейчас не разговаривали. Вернувшись после окончания войны в Тренто, Феррари обнаружил, что, сам того не желая, организовал эксперимент по длительной выдержке своих вин. И эксперимент оказался успешным.

Но самые главные наши резервы – вина, которые до сих пор находятся на осадке и до сих пор в прекрасной форме, например винтажи 70-х гг.

– Мы продаем 5,5 млн бутылок Ferrari в год, в погребах – более 20 млн. Это серьезные деньги, но мы в семье давно решили, что лучшие инвестиции – это бутылки с вином на осадке.

– Конечно! Я коллекционирую старые винтажи. Многие из них держу [в своем доме] в горах – потому что там у меня есть возможность расслабиться и насладиться винами в компании друзей. Есть великие шампанские вина, и есть плохие. Так же как есть замечательные итальянские игристые вина и плохие. Каждый раз, когда я сравниваю наши вина с другими, я убеждаюсь, что мы стоим очень высоко.

Гастрономия, кино и автомобили

– Гастрономия очень важна для нас. В Италии все топовые рестораны являются послами Ferrari. Потому что лучший способ оценить Ferrari – попробовать его в сочетании с изысканными блюдами. Мы сотрудничаем с итальянскими ресторанными премиями, а два года назад вышли на The World’s 50 Best, потому что это уже глобально признанная премия. И договорились создать номинацию, посвященную гостеприимству. Потому что сейчас во всем мире очень много шума вокруг шеф-поваров, но шеф не единственный человек, который приводит ресторан к успеху. Возможно, мы не отдаем себе в этом отчета, но часто эмоции, которые мы получаем в ресторане, идут вовсе не от блюд. Но от людей, которые вас обслуживают, от музыки, которую вы слышите, от дизайна интерьера, от винной карты... Когда вы идете в «Белый кролик», вы получаете удовольствие не только от блюд Владимира Мухина, но и от живописи, от работы сомелье, от вида из окна – от всей атмосферы в ресторане, которую создал Борис Зарьков.

– Ни в коем случае – у меня слишком много друзей в ресторанах. (Смеется.) Это делает жюри The World’s 50 Best – 1000 экспертов из числа шеф-поваров, рестораторов, журналистов. А я счастлив видеть, что все победители в этой номинации действительно прекрасные рестораны: Eleven Madison Park, El Celler de Can Roca, Geranium. Я полагаю, что один из главных элементов успеха ресторана – создание гармоничного союза между людьми, которые работают на кухне и в зале. В этих ресторанах союз сложился отличный, поэтому их гости получают действительно уникальный опыт.

Мы хотим подчеркнуть связь Ferrari с искусством жить по-итальянски и потому сотрудничаем со многими итальянскими топ-брендами. Ermenegildo Zegna – наш важный партнер, потому что они подают Ferrari на всех своих вечеринках, подают клиентам в своих бутиках. И у нас очень хорошие отношения с семьей Дзенья – у нас общие ценности. Мы сотрудничаем со многими итальянскими компаниями из мира моды – начиная с Poltrona Frau и Capellini.

– У нас было много совместных проектов с Ferrari, в архивах есть множество фото гонщиков Ferrari, которые отмечают свои победы вином Ferrari. Но несколько лет назад Ferrari заключила соглашение с производителем шампанского [Veuve Clicquot], который инвестировал в соглашение очень много денег. А мы стали партнером Maserati.

Но личные отношения у нас были и есть очень теплые. У нас сохранилось письмо Энцо Феррари, которое он написал нам после того, как впервые попробовал наше вино. Любопытно, что он называл вино Il Ferrari – для него оно было мужчиной, а свою машину – La Ferrari, для него это была женщина.

И кстати, ди Монтедземоло привел нас в Alitalia, когда возглавил компанию. И мы являемся партнером футбольного клуба «Ювентус», который тоже принадлежит семье Аньелли.

– (Смеется.) К счастью, в этом году проходит целая серия мероприятий, посвященных юбилею Emmy, главным из которых является губернаторский бал, который посещает 4000 человек. Так что да – много людей приходит, много Ferrari выпивается.

Я очень доволен этим сотрудничеством. Потому что мир телевидения растет. Еще несколько лет назад качество кинофильмов было выше, чем телевизионных. Но теперь благодаря Netflix, Amazon, HBO в этот сегмент пришли огромные деньги, качество телесериалов выросло радикально. Все лучшие актеры, режиссеры, сценаристы пришли на телевидение. Престижность Emmy растет, и мы часть этого мира. У нас прекрасные отношения с академией телевидения, и мы будем продолжать сотрудничество.

Рубеж взят

– Да, в 2017 г. – после покупки производителя просекко Bisol. Конечно, по сравнению с металлургическими или энергетическими компаниями это смешные цифры, но для виноделия, особенно в том сегменте, где работаем мы, очень серьезные.

В нашей группе каждая винодельня сохраняет тесную привязку к региону, в котором она находится, и независимость. Ferrari – это Трентино, Bisol – Вальдоббьядене, Венето. Семья, которая продала нам Bisol, до сих пор управляет компанией. Винодельни Tenute Lunelli в Тоскане и Умбрии, естественно, отражение этих территорий. Но в группе у нас, конечно, есть синергия. Например, в экспорте, коммуникациях, маркетинге. И я полагаю, что с такой концепцией мы сохраняем большой потенциал для дальнейшего роста – потому что у каждой из наших компаний есть большой потенциал. Мы изучаем возможности новых поглощений – компаний, производящих топовые итальянские вина. Создавать винодельни с нуля слишком долго. Мы сделали это в Тоскане и Умбрии, но сейчас, я думаю, для нас эффективнее покупать уже существующие бренды. Проблема в том, что те производители, которые мне нравятся, не продаются. Но посмотрим. Спешки для нас никакой нет.

– По-разному. Например, в Россию Ferrari и Tenute Lunelli мы поставляем через «Алианту», которая делает для нас потрясающую работу. А у Bisol исторически есть свой импортер [компания MBG]. И мы уважаем сложившееся положение вещей. Доля России в наших глобальных продажах невелика, но для меня это стратегический рынок. Винный рынок становится все более глобальным, и, чтобы быть брендом-лидером, нужно быть узнаваемым на глобальном уровне. Еще 20 лет назад это было не так.

– Нет, для Ferrari эта цифра меньше. А в целом по группе экспорт дает нам более 30% продаж, и эта доля должна расти. Мы увеличиваем наш экспорт, но, к счастью, и в Италии наш бизнес растет, поэтому пропорция в последние годы менялась не сильно.

– В Азии – Япония. В Европе – Германия и Швейцария. Потому что многие немцы приезжают на озеро Гарда, они едут по Трентино, и нам с ними проще коммуницировать. Мы хорошо растем в Скандинавии и Великобритании. В Америке крупнейшие рынки – США и Бразилия.

Многообразие вин

– Ferrari – наш самый большой бренд, Bisol – второй. Это компания с очень давними традициями: существует документ, свидетельствующий, что семья Бизоль занималась виноделием в Вальдоббьядене уже в 1542 г. Мы хотим позиционировать Bisol как топовое просекко.

Сейчас во всем мире наблюдается бум просекко. Но нет понимания, чем одно просекко отличается от другого. В Италии производится очень много просекко, но лишь малая его часть – в Вальдоббьядене. И только два бренда просекко в регионе – Bisol и Jeio – имеют [наивысшую степень защиты качества] DOCG. Bisol также является примером искусства жить по-итальянски и многообразия игристых итальянских вин.

Tenute Lunelli намного меньше. Это три винодельни – в Трентино, Тоскане и Умбрии. Все вина сертифицированы как органические. Недавно мы представили новое красное вино из каберне фран, выращенного в Тоскане. А наше красное вино из Умбрии, Ziggurat, только что получило максимальные «три бокала» от гида Gambero Rosso.

– Мы купили Bisol в 2014 г. Винодельня работает очень хорошо, и там мы ничего не хотим менять. Но хотим начать новый проект – с уважением к тому, что уже было сделано. Когда мы купили Bisol, мы начали очень плотно работать с семьей Бизоль, чтобы понять их философию и терруар. Мы много инвестировали в производство и виноградники, чтобы поднять качество вина еще выше. И вместе с семьей Бизоль мы пришли к тому, что необходим ребрендинг, который сохранит ценности, но даст компании новый имидж. Бренд Bisol отражает традиции винодельческого региона Вальдоббьядене и его терруара. А бренд Jeio – эмоциональную составляющую просекко: вечеринки, приятную компанию и проч.

Мы сделали акцент на 1542 год и добавили в этикетку зеленый цвет, потому что это цвет Вальдоббьядене – края зеленых холмов.

Пляж и лыжи

– В Cantine Ferrari – около 20 000 человек. Мы видим, что все больше людей, которые едут отдыхать летом на Гарду или зимой кататься на лыжах, выбираются на один день в Тренто, чтобы посетить Cantine Ferrari.

– Это сбалансировано. Например, многие россияне заезжают к нам, когда едут на отдых в Мерано. И кататься на лыжах в Доломиты. А у немцев гораздо популярнее Гарда, куда они отправляются летом.

– Да я повернут на них! Сезон открыл еще в начале ноября – у меня сын занимается горными лыжами, и я, когда приехал забирать его из тренировочного лагеря на леднике, успел покататься сам.

– У меня дом в Мадонна-ди-Кампильо. Это всего час езды от Тренто.

– (Смеется.) Мы большие друзья с [шеф-поваром 3-звездочного ресторана St. Hubertus в отеле Rosa Alpina] Норбертом Нидеркофлером и [хозяином отеля] Хуго Пиццинини. Так что если я не в Мадонна-ди-Кампильо, то в Rosa Alpina.