Актриса Мариэтта Цигаль-Полищук: «Это не Раневская, это наше о ней представление»

С 8 февраля онлайн-кинотеатр KION начал показ биографической драмы «Раневская». Хотя едкие реплики знаменитой советской актрисы давно превратились в афоризмы, о ее жизни мало что неизвестно. Однажды сама Раневская пыталась написать автобиографию, но остановилась на первой же строчке: «Мой отец был небогатый нефтепромышленник».

Роль Раневской в сериале исполнила 38-летняя актриса Мариэтта Цигаль-Полищук – девушка из хорошей семьи: ее прабабушка советская писательница Мариэтта Шагинян. Мать – актриса Любовь Полищук, отец – Сергей Цигаль, художник и сын известных художников Мариэль Шагинян и Виктора Цигаля.

- Нет. Самый первый раз, когда меня пригласили на пробы, я хотела отказаться. Было страшно. И по сей день страшно. То есть это история про какое-то бесконечное внутреннее сопротивление: не надо, но сделала все равно.

- Десять лет назад Star Media запускала первый кинопроект «Фаина» и меня утвердили на роль молодой Раневской. Тогда я добралась до Анатолия Адоскина, который служил в том же театре имени Моссовета, что и Раневская и был с ней дружен. Я ему позвонила, но он сказал: «Что вам от меня надо? У меня есть книжка воспоминаний, читайте». И повесил трубку. 

Сейчас перед съемками я подумала, что можно поговорить с певицей и актрисой Еленой Камбуровой – она была рядом с Фаиной Георгиевной в последние годы ее жизни. Позвонила Елене Антоновне: «Здравствуйте! Меня зовут Мариэтта, я пробуюсь на Фаину Раневскую, и я бы хотела с вами встретиться». Долгая пауза, она говорит: «А что вы хотите от меня?» – «Не знаю, может быть, вы мне что-то подскажете. Вы человек музыкальный, может быть, вы подскажете что-то голосово». Я пришла к ней в театр, и даже прочитала ей кусок из проб, который в результате в кино не вошел. Но она ничего мне не подсказала, просто пожелала мне удачи.

Несколько дней назад, уже после премьеры сериала, она мне позвонила. Я трясущейся рукой взяла телефон. Она похвалила мою Фаину. Пожалуй, это самая дорогая оценка, какая может быть. Человек, который был лично знаком с Раневской, был вхож в ее дом, одобрил то, что мы сделали.

Если совсем честно, я старалась максимально себя отстранить от мысли, что я играю впрямую Раневскую, потому что это очень страшно и очень ответственно. Это не Раневская, это некое наше представление, нафантазированный нами персонаж вокруг известного образа Раневской.

-  Конечно. Это самое сложное – скакать внутри одного съемочного дня между возрастами. Когда приходится много времени проводить в пластическом гриме, работать без выходных, бывает, что проходишь мимо зеркала и думаешь: это сейчас я или резиновое лицо? Вот такие моменты были.

- Нет, потому что я старалась изначально фокусироваться на том, что это художественное кино, а не биография Раневской. Конечно, там очень много придумано, многое не соответствует даже исторически, по временным отрезкам. Есть какие-то отправные точки, которых мы старались придерживаться, – съемки фильмов, в которых она участвовала. А что происходило между этими точками, никто не знает. Нет никаких фотографий, кроме совсем ранних, всем известных, есть только одно видеоинтервью, которое она дала театральному критику Наталье Крымовой в 83 года (его можно найти на Youtube – Прим. ред).

В своих картинах Раневская каждый раз так себя меняла, что очень сложно понять, как она выглядела в том или ином возрасте. В какой-то момент я обнаружила, что она во время войны страшно похудела, и с меня сняли все накладки на тело, только грудь оставили – она у нее всегда была мощная. 

-  Да, могла, наверное. Папа рассказывал, что как-то Ростислава Яновича Плятта видел у бабушки с дедушкой в гостях на Арбате.

- Ее не стало за два года до моего рождения, но из баек знаю, что Мариэтта Сергеевна выключала слуховой аппарат, когда ей не нравилось, что она слышит, на всяких партсобраниях и совещаниях. Папа очень любит историю, как она на ночь делала жаровню из макарон с тушенкой, очень плотно ела и говорила: человек должен обязательно на ночь наедаться, чтобы от головы отливала кровь к желудку и человек спокойно спал. По поводу Мариэтты Сергеевны у нас главный архивариус Елена Викторовна Шагинян, моя тетя, папина сестра.

- Про роман ничего не знаю. А спектакль был однажды. Это даже не спектакль, а некий музыкальный вечер, который мы провели Великом Новгороде. Люба Макуха придумала компиляцию из романсов Рахманинова и их с Мариэттой Сергеевной переписки. Она пела, я читала письма.

- Меня в семье называют Маша, Машка, Машуня. И всю жизнь я была Машка-Машуня, относительно недавно я превратилась в Мариэтту, а уж совсем недавно, в некоторых ситуациях, я еще и превратилась в Мариэтту Сергеевну. Вот это совсем прямо вот… аж глаз дергается.

- Нет, мне не запрещали, не препятствовали. У меня были очень адекватные родители, они понимали, что если ставить мне какие-то препоны, я бы еще больше этого захотела.

- К сожалению, я не успела ничего спросить, потому что мамы не стало в тот год, когда я закончила ГИТИС. Во время учебы она несколько раз бывала у меня на экзаменах, на дипломных спектаклях, какие-то минимальные оценки были. Но так, чтобы сесть вместе и разбирать роль – такого не было.

- Я играю в трех спектаклях Жени Беркович – мы познакомились, когда я в 2015 г. делала благотворительный фестиваль «Я не один», с детьми из детских домов, я Женю позвала как режиссера. Потом мы с ней подружились и следующий фестиваль делали вдвоем. А потом Женя начала ставить спектакль «Считалка» и позвала меня как актрису. Дальше появился театр «Дочери Сосо». Сейчас мы осели в пространстве «Внутри», это театральная площадка на улице Казакова, но там мы такие же резиденты, как все остальные.

Есть еще иммерсивное шоу «Вернувшиеся», которое мы играем в Дашковом переулке. Это очень классный формат, он не имеет ничего общего с классическим театром. На таком спектакле ты играешь на расстоянии иногда даже не вытянутой руки, а вытянутого носа. Ну, и иногда еще снимаюсь в кино, если позовут.

- Ничего не делаю. Помню, когда я была маленькая, мама приезжала домой и молчала. И я все лезла к ней: «Мам, расскажи это, расскажи то! Давай я тебе расскажу это, расскажу то». Сейчас я понимаю, что иногда очень классно просто молчать и лежать. К сожалению, я мало читаю сейчас, хотя очень люблю читать. Мозг все время находится в состоянии аффекта, последний год особенно. Но вот полежать в кроватке с любимыми котами, почитать книжечку или поиграть в шарики в телефоне – это самое главное удовольствие.

Во время одного интервью меня спросили: «Кто вас вдохновляет?» Я говорю: «Коты». Муж прочитал и обиделся: «Что?!» Но они какие-то у меня очень классные. Прибегаешь домой после спектакля, ложишься, оно ложится рядом и делает «фррррр» – и все, и никакая медитация не нужна.