Российская экономика становится венчуром
Государство должно относиться к поддержке экономики как к венчурному проекту
Во II квартале 2020 г. Индекс экономического настроения (ИЭН), который рассчитывает Центр конъюнктурных исследований НИУ ВШЭ на основе мнений предпринимателей и потребителей, потерял сразу 26,3 пункта относительно значения предыдущего квартала и упал до отметки 72 пункта, что говорит о резком ухудшении делового климата в российской экономике.
«Такого резкого и почти вертикального обвала совокупных настроений российских предпринимателей и потребителей еще не наблюдалось за всю историю проведения подобных обследований в России», – подчеркивает директор Центра конъюнктурных исследований Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ Георгий Остапкович. Под его руководством были проанализированы результаты опроса руководителей более 20 000 организаций различных секторов экономики и 5000 человек – потребителей товаров и услуг, проведенного Росстатом.
Негативную динамику показали все составляющие ИЭН. Индекс потребительских настроений упал по сравнению с предыдущим кварталом на 19%, индекс предпринимательской уверенности в обрабатывающих производствах снизился на 6%, в добывающих производствах – на 5%, в строительстве – на 9%, в торговле – на 10%. При этом главным аутсайдером стал сектор услуг. Индекс предпринимательской уверенности там снизился на 38%. «Такая выраженная негативная динамика отразила реакцию бизнеса и населения на радикальные ограничительные меры, включающие закрытие ресторанов, непродовольственных магазинов, ограничение транспортного движения, тотальное прекращение предоставления гостиничных, туристических, санаторно-курортных и других услуг», – объясняет Георгий Остапкович.
В целом же пессимизм бизнеса и потребителей экономисты ВШЭ связывают с крайне негативным воздействием на бизнес и население режима самоизоляции, повлекшим за собой одновременно снижение спроса и предложения «из-за снижения доходов населения, падения инвестиционной активности предприятий, снижения доходов от экспорта, падения объемов производства продукции и услуг, разрывов в производственно-снабженческих цепочках». «По данным Росстата, во II квартале 2020 г. реальные располагаемые денежные доходы населения снизились по сравнению с соответствующим периодом прошлого года на 8%. Это означает, что население страны за этот период недополучило около 1 трлн руб. по сравнению со II кварталом 2019 г.», – отмечает Остапкович.
При этом главным негативным фактором, ухудшившим настроения бизнеса, стала «неопределенность экономической ситуации». Негативное воздействие неопределенности констатировали 55% руководителей обрабатывающих производств, 43% руководителей добывающих производств и 54% предпринимателей, занятых предоставлением услуг (рост более чем в 2 раза относительно предыдущего квартала).
Когда не ясно, будет ли вторая волна коронавируса, упадут или возрастут цены на нефть, продолжится ли падение внутреннего спроса, увеличат или уменьшат ставки по кредитам банки, компании не могут делать прогнозы относительно своих финансов не только на среднесрочную перспективу, но и даже до конца текущего года. В то же время потребители – работники предприятий не могут прогнозировать свои доходы и стремятся сократить траты, чтобы накопить на черный день.
Как отмечает заместитель директора Института «Центр развития» НИУ ВШЭ Валерий Миронов, антикризисная политика государства станет более эффективной, если будет учитывать эффекты неопределенности – главного фактора торможения экономики страны.
«На фоне роста неопределенности особую значимость приобретает применение новых форм антикризисной поддержки бизнеса – не традиционного кредита для поддержки потенциально платежеспособных, но временно неликвидных компаний, а, скорее, таких форм финансирования, которые характерны для очень высоких (часто совсем непросчитываемых) рисков, т. е. свойственных венчурному фондированию. Это будет особенно актуально в случае ухудшения ситуации в финансовой сфере и углубления рецессии», – подчеркивает экономист.
В частности, по его словам, важно заранее учесть и отработать механизмы финансирования государством кризисных компаний под залог их акций, которые ранее в ходе кризиса 2008–2009 гг. использовались при поддержке британских банков, а в этом году частично применялись немецким правительством при поддержке компании Lufthansa.
«При этом для финансирования антикризисной поддержки могут быть использованы ресурсы не столько бюджета, сколько банков и компаний (например, в форме покупки облигаций созданной антикризисной госкорпорации), а также прочих экономических агентов (включая российские домашние хозяйства и иностранных инвесторов)», – считает Миронов.
