Как и зачем власти собираются умножать человеческий капитал

В ближайшие шесть лет чиновники будут создавать «Россию для людей», пообещал президент Владимир Путин после четвертой инаугурации и подкрепил свои слова новым майским указом, обозначившим приоритетом демографию, образование, здравоохранение, развитие городской среды, безопасные автодороги. Расходы на человеческий капитал и инфраструктуру особенно важны для экономического роста, настаивал Центр стратегических разработок (ЦСР) Алексея Кудрина, предлагая к 2024 г. увеличить траты бюджета на образование и здравоохранение на 0,8 и 0,7% ВВП соответственно.

Власти рекомендациям вняли: на развитие здравоохранения правительство в следующие шесть лет готово ежегодно выделять дополнительно от 200 млрд до более 300 млрд руб., на развитие образования – 140–150 млрд до 2021 г., говорит федеральный чиновник.

Развитию образования и здравоохранения Путин в своем указе уделил особое внимание: поручил снизить смертность трудоспособных россиян, в том числе от сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний, обеспечить повсеместную доступность первичной медицинской помощи, увеличить число врачей, сосредоточиться на профилактике и пропаганде здорового образа жизни, развитии новых медицинских технологий. В области образования президент предложил уделить внимание созданию системы патроната для дошкольников, раннему выявлению талантов, модернизации системы профессионального образования и повышению квалификации учителей; для взрослых он поручил создать систему переобучения и переподготовки. Свое высшее образование Россия должна активнее экспортировать, а по качеству общего войти в первую десятку стран, считает Путин.

Образование и здравоохранение войдут в число 12 приоритетных национальных проектов, которые правительство разработает к октябрю. По данным «Коммерсанта», в области здравоохранения в 2019–2024 гг. больше всего денег – от 117 млрд до 193 млрд руб. в разные годы – власти готовы выделять на борьбу с онкологическими заболеваниями, а также на лечение сердечно-сосудистых заболеваний и цифровизацию здравоохранения. В образовании самые большие инвестиции планируются на достройку новых школ и общежитий и цифровизацию учебников и учебных курсов.

Зачем инвестировать в человека

Экономика согласно указу Путина должна расти темпами выше мировых и стать одной из пяти крупнейших в мире. Мировая экономика, по прогнозу Всемирного банка, в 2018–2020 гг. будет расти в пределах 3,1%, российская – 1,8%. Без увеличения инвестиций в человеческий капитал и инфраструктуру добиться роста быстрее 2% в год вряд ли удастся, писали аналитики РАНХиГС. Не ждет более быстрого роста и ЦБ. Прогноз Минэкономразвития – рост в пределах 2,3%, но и эта оценка будет уточняться в новом макроэкономическом прогнозе.

Из-за структурных проблем ВВП стал замедляться еще до падения цен на нефть и введения американских санкций, писал Кудрин, теперь же ситуацию усугубляет демографическая яма: в прошлом году сократилась численность рабочей силы. Без перемен на рынке труда, в образовании, пенсионной и миграционной политике число занятых в возрасте 26–30 лет в 2030 г. сократится на 43% по сравнению с 2015 г., аналогичное по масштабам падение численности будет и среди 31–35-летних работников, отмечалось в докладе к XIX конференции Высшей школы экономики «Как увеличить человеческий капитал и его вклад в экономическое и социальное развитие».

Хотя рабочая сила сокращается, но можно повысить ее качество и производительность. Увеличение инвестиций в человеческий капитал вместе с остальным пакетом реформ ЦСР повысит производительность труда и ускорит российскую экономику до 4% в 2026–2030 гг., заявлял Кудрин. Если бы Россия эффективнее распределяла расходы бюджета в 2011–2017 гг., уже сегодня экономика росла бы быстрее, указывали Кудрин и директор Центра исследований международной торговли РАНХиГС Александр Кнобель в «Вопросах экономики». За это время расходы на образование снизились с 3,7 до 3,5% ВВП, на здравоохранение и спорт – с 3,5 до 3,3%, а на оборону выросли с 2,5 до 3,1% – из-за такого перераспределения экономика, по их оценке, ежегодно теряет 0,3 процентного пункта роста ВВП.

Проблема ускорения роста через инвестиции в знания и умения людей не уникально российская. Глобальный экономический рост в ближайшие годы также будет замедляться, особенно в развивающихся странах, отмечал Всемирный банк в последнем отчете о перспективах развития мировой экономики: производительность труда растет все медленнее, население стареет. Если ничего не предпринимать, мировая экономика в следующие 10 лет замедлится на 0,2 п. п., предупредил банк, необходимо увеличивать человеческий капитал, увеличивать занятость. Если развивающиеся страны с помощью реформ смогут в 2018–2027 гг. в среднем увеличить число выпускников средних школ на 5%, охват населения средним, профессиональным и высшим образованием – на 7%, а ожидаемую продолжительность жизни – на 2,5 года, потенциальный рост ВВП в них увеличится на 0,2 п. п., а неравенство населения по уровню доходов снизится.

Инвестиции в человеческий капитал действительно ускорят экономику, правда, ждать придется долго, предупреждает МВФ. Так, рост расходов государства на школы лишь спустя 24 года превосходит по результативности рост вложений в строительство дорог – зато превосходит существенно. Первые же девять лет траты на школы могут, напротив, замедлять ВВП, указывает МВФ, поэтому власти не горят желанием вкладываться в образование и здравоохранение.

Российской медицине в ближайшие годы нужно совершить прорыв по продолжительности жизни: президент в указе потребовал увеличить ее до 78 лет к 2024 г. Этому многое мешает: мало ресурсов, отсталые технологии, недостаток первичной медико-санитарной помощи и квалификация медицинских кадров, перечислено в докладе Высшей школы экономики. Суммарно государственные и частные инвестиции на здравоохранение в России в последние годы составляли 5–6% ВВП, это уровень развивающихся стран: в Бразилии – 8–9%, Китае – 5%, Индии – 4%. А вот госрасходы на здравоохранение в России в последние годы были заметно ниже расходов стран ЕС и ОЭСР (3,2–3,4% ВВП против 7,2 и 6,5% соответственно). Требования к качеству медицинской помощи у населения растут, технологии дорожают – государство должно или увеличить финансирование медицины почти вдвое к 2024 г. и втрое к 2035 г., или разделить эти траты с бизнесом и населением, или готовиться к недовольству населения, предупреждали авторы доклада.

Расходы на образование в 2010–2015 гг. не достигали и 4% ВВП против в среднем около 5% ВВП в странах ЕС, оценивают эксперты Высшей школы экономики.

Больше всего консолидированный бюджет тратил на образование и здравоохранение лишь в 2009 г. – 9,6% ВВП, после этого расходы в реальном выражении сокращались. А если оценить отставание не в долях ВВП, а в абсолютных значениях, разрыв будет гораздо больше, отмечает директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики Владимир Гимпельсон. Доля госинвестиций в образование снизилась с 2,2% в 2007 г. до 1,4% в 2016 г., в здравоохранение – с 2,7% в 2006 г. до 1,2% в 2016 г., говорила «Ведомостям» в должности председателя Счетной палаты Татьяна Голикова.

Сколько стоит россиянин

Оценить, сколько в России человеческого капитала, довольно сложно: непонятно, как его запасы «считать», отмечает в журнале «Вопросы экономики» старший научный сотрудник РАНХиГС Иван Любимов. По средней продолжительности школьного обучения Россия с ее 10,8 года – лучшая среди стран БРИКС, говорилось в рабочей версии доклада ОЭСР «Долгосрочные перспективы: сценарии для мировой экономики – 2060». Но результаты международных тестов PISA, которые ОЭСР каждые три года проводит среди 15-летних школьников, не блестящи: в 2016 г. Россия заняла 33-е место, уровень ее учащихся оказался ниже среднего по ОЭСР.

По интегральному значению индекса человеческого капитала ВЭФ Россия в 2017 г. заняла 16-е место из 130. Общим и средним образованием население страны охвачено практически полностью, по охвату высшим и средним профессиональным Россия входит в число лидеров, отмечается в докладе Высшей школы экономики, но реально используются полученные навыки в работе плохо.

Попытался рассчитать стоимость человеческого капитала для России в 2012 г. Центр трудовых исследований Высшей школы экономики – по методологии измерения человеческого капитала ОЭСР, которая рассчитывает ее как рыночную цену любого актива, т. е. как величину потока трудовых доходов человека за весь период его работы (15–64 года), зависящую от нормы дисконтирования и темпов роста реальных зарплат. Согласно расчетам Центра трудовых исследований, общая стоимость человеческого капитала России в 2010 г. превысила 600 трлн руб. (т. е. каждый работающий россиянин «стоил» 6 млн руб.). Это в 13 раз больше ВВП страны и в 5,5 раза – стоимости физического капитала, отмечал в докладе «Сколько стоит человеческий капитал в России?» замдиректора Центра трудовых исследований Ростислав Капелюшников. По паритету покупательной способности это было $40 трлн, или $400 000 на человека, – сопоставимо с большинством стран, по которым ОЭСР делала расчеты.

Как тратить человеческий капитал

Но мало обладать запасами человеческого капитала, необходимо и уметь найти им применение. С этим в России большие проблемы. Спрос на квалифицированный труд снижается, крупнейшим в стране отраслевым работодателем в 2006–2007 гг. стала торговля, отмечает Гимпельсон в статье «Нужен ли российской экономике человеческий капитал? Десять сомнений». Самые востребованные работники – водители легковых автомобилей и продавцы. Правда, если бы эти люди были безработными, производительность труда была бы выше, а производство и благосостояние – ниже, отмечается в аналитическом докладе Высшей школы экономики «Структурные изменения в российской экономике и структурная политика».

Врач в России зарабатывает в среднем всего на 20% больше водителя, отмечалось в совместном исследовании Boston Consulting Group (BCG), Сбербанка, Worldskills и Global Education Futures. Многие выпускники работают на позициях, где их дипломы не нужны, да и учиться так долго не требуется, свидетельствуют итоги исследования. От 20% до трети всех российских работников, не найдя для себя рабочего места, зарабатывают в неформальном секторе, выполняя простые работы в сельском хозяйстве, торговле, строительстве или услугах, перечислял Гимпельсон.

Государство может инвестировать в выпуск очень квалифицированных специалистов, но, чтобы их квалификация трансформировалась в экономический рост, она должна быть востребованной на рынке труда, рассуждает главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова. Мало обучать молодежь IT-технологиям, нужно, чтобы они внедрялись на предприятиях, продолжает она: если из-за недостатка инвестиций, закрытости экономики или доминирования в ней госсектора образование выпускников окажется невостребованным, это может просто привести к утечке мозгов. По этой же причине государству нужна единая стратегия, инвестиции в приоритетные производства должны согласовываться с вложениями в соответствующие специальности, настаивает Орлова: например, если оно хочет превратиться в транспортный хаб между Европой и Азиатским регионом, нужно выращивать специалистов для управления транспортными и пассажиропотоками.

Пока же у российских компаний мало стимулов инвестировать в новые технологии и сложные производства. Права собственности защищены слабо – в этих условиях действительно проще открыть магазин, чем создать промышленное предприятие, замечал Гимпельсон, ведь торговую точку рейдер просто закроет, а у предприятия еще и активы заберет. Предприниматели в России, по его словам, в массе так и не вырастают из состояния начальной самозанятости или микробизнеса. И мотивация россиян открывать свой бизнес неуклонно снижается: доля доходов от предпринимательства в общей структуре доходов населения с 2000 по 2017 г. сократилась вдвое – с 15,2 до 7,6%, приводит Орлова данные Росстата.

Не найдя применения своим знаниям и навыкам, кто-то уедет, а кто-то «переквалифицируется в управдомы», как Остап Бендер, – к примеру, станет чиновником или торговцем подержанными автомобилями, продолжает Гимпельсон. Госсектор действительно как был в 1990-е гг., так и остается основным работодателем – просто сейчас это госкомпании, показало исследование BCG, более того, доля занятых в госуправлении с 1995 по 2015 г. выросла более чем вдвое. В малом и среднем бизнесе, новых крупных компаниях наподобие «Яндекса» и международных работает менее трети всех занятых. Быть «получателем ренты» выгоднее и надежнее, чем инженером, вот только экономический рост такая работа не ускоряет, отмечает Любимов.

Все упирается в институты

В России плохие институциональные условия для капитализации знаний и умений людей, пишут эксперты Высшей школы экономики. Как итог – по производительности труда страна входит в число стран-аутсайдеров. Чтобы инвестиции в человеческий капитал приводили к росту добавленной стоимости в экономике, нужна качественно другая экономическая и политическая среда, настаивает Гимпельсон. Создатели Google, Apple и Microsoft начинали экспериментировать в гаражах, создавали стартапы, которые впоследствии выросли в крупные компании и предъявили спрос на математиков и физиков, инженеров и программистов, создав условия для их самореализации, напоминает он: ни трудовая инспекция, ни прокуратура, ни Следственный комитет их не гнобили. Основатели таких компаний могут не обладать ни математическими, ни программистскими навыками, но иметь предпринимательский талант, замечает он. Российские предприниматели такого рода – например, создатель соцсети «В контакте» Павел Дуров или сооснователь «Евросети» Евгений Чичваркин – на родине уже не живут, отмечает Гимпельсон.

Правительство много говорит о создании комфортной среды, но скорее о том, «где бы что бы построить» – дороги, более комфортную городскую среду, сказал директор аналитического департамента «Локо-инвеста» Кирилл Тремасов. А на самом деле качественный человеческий капитал из страны выдавливают такие истории, как блокировка Telegram и разгон митингов казаками с нагайками, считает он.

Тем не менее инвестировать нужно – не потому, что это «завтра» обеспечит стране процветание или выведет в мировые лидеры экономического роста, а чтобы не отстать от других еще больше, не пропустить наступающий технологический уклад, чтобы люди не теряли возможности для творчества и самореализации, заключает Гимпельсон.