Один робот сокращает в экономике три рабочих места

Автоматизация, ликвидируя рутинный труд, повышает спрос на более квалифицированный. Однако баланс получается отрицательным и для занятости, и для зарплаты: они снижаются, проанализировали рынок труда США Дарон Асемоглу из MIT и Паскуаль Рестрепо из Бостонского университета.

По данным Международной федерации робототехники (IFR), США замыкают топ-5 стран с наибольшей автоматизацией промышленности (см. график). Появление одного нового робота на 1000 работников сокращает занятость – с учетом ее роста в смежных отраслях – на 0,18%, что эквивалентно потере работы для трех человек; средняя зарплата при этом снижается на 0,25%, посчитали Асемоглу и Рестрепо.

В 1980-е гг. автоматизация заменяла низкоквалифицированный труд, увеличивая спрос на высокооплачиваемых работников, но затем ее влияние на рынок труда США изменилось: стал расти спрос также и на дешевый, но нерутинный труд, который автоматизировать сложно, выяснил Дэвид Отор из MIT. В результате занятость концентрировалась как в наиболее, так и в наименее оплачиваемых сегментах, а «середина» быстро сокращалась: это явление получило название «поляризация рабочих мест» и вызывало у экспертов тревогу, поскольку вело к росту неравенства.

Расчеты Асемоглу и Рестрепо подтвердили, что сильнее всего сокращаются занятость и зарплаты у работников со средним образованием. Однако ученые обнаружили, что это влияние касается всех групп, включая и наиболее высококвалифицированных (хотя и в наименьшей степени).

Влияние институтов

Несколько иная ситуация в Европе, показало исследование по 17 странам Вики Неллас из Университета Болоньи и Элизабетты Оливьери из Банка Италии. Доля рабочих мест со средней квалификацией – клерки, сервисные работники – сокращалась, как и в США, везде (за исключением Румынии). Доля высококвалифицированных рабочих мест последние два десятилетия росла (кроме Португалии) быстрее, чем сокращались «средние» рабочие места. А доля низкооплачиваемого труда, в отличие от США, почти повсеместно снижалась (кроме Хорватии и Португалии). Отличие Европы от США – в сильных профсоюзах, способных амортизировать влияние рыночных сил, объясняют Неллас и Оливьери.

Европа точно так же, как и США, подвержена поляризации рабочих мест, пришел к другому заключению Маартен Гоос из Левенского университета с соавторами, проследив динамику занятости за 1993–2006 гг. по низко-, средне- и высокооплачиваемым профессиям: результаты в среднем по Евросоюзу – рост на 1,58 п. п., снижение – на 7,77 п. п. и рост на 6,19 п. п. соответственно. Но единого для всех стран варианта нет: в Австрии, Дании, Италии, Франции высокооплачиваемые рабочие места замещали и средне-, и низкооплачиваемые, а в Финляндии, Ирландии и Португалии доля «дорогих» и «средних» рабочих мест снижалась в пользу «дешевых», в Великобритании сокращение «середины» привело к увеличению доли низкооплачиваемого труда, в Германии – высокооплачиваемого.

Без сомнений, технологические изменения влияют на структуру рабочих мест, но ключевое значение имеют региональные и политические условия: состав населения, политика занятости, уровень благосостояния, гендерные отношения, отмечает испанский исследователь Энрике Фернандес-Макиас с соавторами в книге «Трансформация структуры занятости в ЕС и США».

В России никакой поляризации рабочих мест не наблюдалось, проанализировали изменение их структуры за 2000–2012 гг. Владимир Гимпельсон и Ростислав Капелюшников из НИУ ВШЭ. Наоборот: бурный экономический рост сопровождался масштабным перераспределением рабочей силы с «плохих» рабочих мест на «хорошие». Кризис замедлил эту тенденцию, но не изменил. Ежегодный отток с «худших» рабочих мест достигал 350 000 работников, приток в группу «лучших» – 570 000, «серединные» группы также притягивали работников (на 35 000–150 000 ежегодно). Поляризация – достаточно мощная тенденция и технологии ее ускоряют, говорит Гимпельсон: «Но для России это пока не актуально».

Привыкнуть к прогрессу

Во многих развитых странах доля зарплаты рабочих в национальном доходе снижается с начала 1990-х и половина этого снижения может объясняться развитием технологий, говорится в апрельском докладе МВФ. Главная причина роста неравенства – технологический прогресс, а не глобализация, поскольку адаптация к технологическим изменениям происходит дольше, заключает МВФ: политика должна рабочим в этом помочь. Иначе растет политическое давление на экономическую интеграцию с торговыми партнерами, беспокоится МВФ.

Многие люди выражают гнев и разочарование всей системой, больше не веря, что она улучшает их жизнь, и они могут быть правы, пишет ОЭСР в новом докладе. Однако глобализация, представляющаяся главным источником проблем, не является ни их причиной, ни способом их решения. Технологии и торговля тесно связаны: торговля помогает распространять технологии, а конкуренция в торговле может стимулировать технологические инновации. Но от этого выигрывают не все. Чтобы люди могли использовать возможности торговли и технологий, решающее значение имеет помощь в адаптации к переменам, пишет ОЭСР.

Роботы – замена трудовой активности, но не рабочих мест, говорится в заявлении IFR, выпущенном в ответ на «нападки» на автоматизацию. Полностью автоматизировать возможно менее 10% рабочих мест: роботы их дополняют и расширяют, чистое влияние на занятость положительно. В Великобритании технологии привели к потере 0,8 млн низкоквалифицированных рабочих мест, но в то же время позволили создать 3,5 млн высококвалифицированных, цитирует IFR исследование Deloitte. В странах с максимальной автоматизацией производства – например, в Германии и Корее – наименьшая безработица. Роботизация ведет и к росту зарплат в экономике, стимулируя спрос на высококвалифицированный труд, вопрос заключается в том, чтобы дать возможность работникам средней квалификации, чья доля сокращается, эту квалификацию повысить, указывает IFR. К примеру, 60% опрошенных PwC компаний, вложивших значительные средства в автоматизацию, заявили, что ощущают либо ожидают нехватку высококвалифицированных рабочих. Компании должны больше инвестировать в обучение работников, а правительства – их в этом поддерживать и стимулировать инвестиции в технологии, советует IFR.

По ее оценкам, появление одного робота в расчете на 1 млн рабочих часов увеличивает производительность труда на 0,04%: производительность обеспечила десятую часть экономического роста 1993–2016 гг. в развитых странах, а в следующие 50 лет, по прогнозу McKinsey, до половины общего роста производительности, необходимой для среднегодовых темпов ВВП в 2,8%, будет определяться автоматизацией. Рост производительности позволяет компаниям – например, Whirlpool, Caterpillar, Ford Motor Company, Adidas – возвращать часть производственного процесса в страну происхождения.

По оценкам IFR, число роботов в США и Западной Европе за 20 лет выросло в 5 раз – до 1,5–1,75 млн, к 2025 г. возрастет до 4–6 млн. Китай включил роботизацию в свою 10-летнюю стратегию: цель – повысить число роботов с 49 до 150 на 10 000 работников к 2025 г. Индонезия и Таиланд также быстро автоматизируют производство, пишет IFR.

Хотя роботизация сокращает занятость и долю труда в национальном доходе, создание более сложных задач имеет противоположный эффект и оба типа инноваций способствуют экономическому росту, отмечают Асемоглу и Рестрепо. Нет ничего, что могло бы поддержать точку зрения о том, что из-за технологий люди станут лишними, заключают они в статье для VoxEU.org.