Отношения России и Китая переживают сейчас лучшие времена. Во всяком случае, главы государств обращаются друг другу исключительно в любезном ключе. «Дорогой друг», «большой друг» – и такой тон звучит особенно ценно (и заметно) при общении лидеров стран, которые находятся в состоянии конфронтации с частью западного мира. Отношения Москвы и Пекина сейчас включают в себя как стратегически важное для них сотрудничество в экономической сфере, так и доверительный политический диалог.

Оглядываясь на 25 лет назад, можно прийти к выводу: тесное взаимодействие двух великих держав, которое сделало немало для становления многополярного мира, было вовсе не предопределено.

Несмотря на то что формулировки о стратегическом партнерстве между Россией и Китаем появились еще во времена президентства Бориса Ельцина, Москва не рассматривала Восток в качестве приоритетного направления для дипломатической работы. Россия стремилась искать возможности для тесной кооперации со странами Запада и пути интеграции в его форматы.

Но еще на первом президентском сроке Владимира Путина (когда от движения на запад никто не отказывался), в 2001 г., был заложен юридический фундамент для последующего стремительного взлета отношений с Китаем. Речь идет о подписанном им и бывшим председателем КНР Цзян Цзэминем договоре о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве. Документ был подписан на 20 лет, а в 2021 г. было объявлено о его продлении еще на пять.

Окончательно перевернуть болезненные страницы прошлого, включая войну 1969 г. на острове Даманский, позволил договор 2005 г. о границе. Демаркация границы состоялась тогда же, в 2005 г., Китай получил ряд территорий общей площадью 337 кв. км.

Стратегически Россия таким образом смогла снять все потенциальные точки напряженности на границе протяженностью более 4200 км с важным соседом. А как свидетельствует практика, в том числе времен СССР, наличие любой территориальной проблемы почти всегда губительно отражается на доверительном политическом диалоге и одновременно оттягивает на себя дополнительные ресурсы для решения предмета спора.

Россия и Китай по договору 2001 г. согласились не применять силу или угрозу силой, не использовать экономические способы давления и не нацеливать друг на друга стратегические ядерные ракеты.

Но уже в 2005 г., несмотря на дружбу России и Запада, Москва и Пекин провели первые совместные военные учения под эгидой Шанхайской организации сотрудничества. На этой же площадке зазвучали призывы к американцам закрыть свои базы в странах Центральной Азии. Впрочем, идти на серьезное обострение с американцами ни россияне, ни китайцы еще не были готовы.

И потому во многом судьбоносным фактором для невиданного ранее взлета отношений Москвы и Пекина оказалась их негативная динамика в отношениях с США. КНР прочувствовала на себе серьезное давление по чувствительным внутриполитическим вопросам. Например, накануне Олимпиады 2008 г. США оказали давление на Пекин по вопросу Тибета, по общему состоянию прав человека в стране, а чуть позже – и из-за ситуации с «лагерями перевоспитания» в Синьцзяне. А со второго срока Барака Обамы в Белом доме осознали, что продолжающий после финансового кризиса набирать обороты Китай представляет серьезную угрозу позициям США, как минимум, в Восточной Азии, а то и на всей мировой арене. Результатом стала стратегия «поворота к Азии», которая на практике включала механизмы по военному и экономическому сдерживанию Китая. В дальнейшем при Дональде Трампе появилась целая индо-тихоокеанская стратегия, которая завлекала в ряды партнеров США и имеющую споры с КНР Индию.

А главное – со стороны Белого дома началась полноценная торговая война против Пекина. Сохранявшиеся в Китае призрачные надежды на перемены в элитах США и сотрудничество as a usual после прихода демократической администрации рухнули после первой встречи с представителями Джо Байдена в Анкоридже в марте 2021 г. Двухпартийный консенсус в США относительно необходимости противостоять Китаю сложился, претензии и санкции появляются уже по любому удобному и неудобному поводу: от «сталинизма» Си Цзиньпина во внутренней политике до лишения автономии Гонконга, несправедливой торговой политики и слишком дешевых товаров. Тайвань и вовсе превратился в потенциально самое опасное место на планете, а американцы сохраняют обязательства по его защите. Как следствие, попытки Китая сохранить хорошую мину при плохой игре становились все более бесперспективными.

Власти России почувствовали необходимость политики «поворота на восток» примерно в то же время, что и в США, но с другой целью – получить импульс для развития за счет сотрудничества со странами Азии. Но после начала конфронтации с Западом в 2014 г. возникли ограничения в этой стратегии.

Да, КНР оказалась не готова идти против собственных интересов и признавать воссоединение Крыма с Россией, но и отталкивать от себя партнера по идеологическим причинам было не в стиле Пекина. Ограничивающим фактором стали вторичные санкции, от которых китайские банки всегда старались максимально уклоняться. Но в остальном китайский бизнес (пусть, как и предписано ему, скорее по корыстным мотивам) вовсе не торопился покидать российский рынок. Некоторые проекты имели особенное значение в новых условиях, как, например, кабель для подводного энергомоста в Крым, который поставила китайская «Цзянсу Хентун Пауэр Систем». Реализация крупных ресурсных проектов вроде газопровода «Сила Сибири» «Газпрома» и CNPC обеспечила дополнительную гибкость газовому экспорту, а для Китая стала важной гарантией. Поставки из России не просто обеспечивают диверсификацию, но в отличие от многих других стран уже не подвержены фактору возможного давления со стороны США.

Сближение России и Китая в последние годы нельзя было не замечать и на уровне внутриполитических тенденций – Си стал правителем, который сломал традицию передачи власти в КНР следующим поколениям спустя два пятилетних срока, а Путин получил возможность находиться у власти до 2036 г. Оба считают, что подобные вопросы сугубо внутренние и не должны подвергаться критике извне, чем грешит Запад. Неудивительно, что в таких условиях «личная химия», как выражаются в Кремле, двух руководителей стала локомотивом развития отношений – в том числе для госслужащих, крупного и малого бизнеса и в культуре.

Слова министра иностранных дел Ван И в 2021 г. – в российско-китайских отношениях нет верхней планки и нет запретных зон, – казалось, открыли дорогу к полноценному союзу двух стран. Но, во-первых, в Пекине считают военный союз реликтом холодной войны. А во-вторых, ситуация после начала спецоперации показала, что запретные зоны все-таки пока остаются – когда китайские акторы оказываются под угрозой чувствительных ограничений. Но внести существенный раскол в отношения стран украинский кризис не смог.

Китай не стал осуждать Россию, указывая на негативную роль НАТО для архитектуры европейской безопасности, одновременно высказываясь за территориальную целостность всех стран. Россия все больше обеспокоена новыми блоками США в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Термин «брак по расчету», которым часто в американских СМИ скептически называют отношения КНР и России, не лишен полностью смысла. Но, как мы знаем, иногда такие браки куда прочнее союзов, основанных сугубо на ярких, но краткосрочных чувствах. Это может подтвердить и история отношений, например, маоистского Китая и СССР.

Наконец, в 2023 г. пышно прошли два визита – Си приезжал в Москву практически как настоящая звезда, а Путин стал главным гостем на «Поясе и пути» (где Россия формально даже не участник инициативы). Более того, Запад видит и якобы некую помощь со стороны Пекина российской военной промышленности, из-за чего под санкции уже подпал ряд китайских средних промышленных компаний. Официально такие обвинения в Пекине отвергают и придерживаются нейтралитета, но сам факт этих обвинений показателен.

При этом Россия и Китай, долго подбиравшиеся к планке в $100 млрд годового товарооборота, в 2023 г. досрочно взяли планку в $200 млрд. Пока показатели торговли Китая и США все еще в разы больше – $664 млрд, но это уже сопоставимые величины.

А главное – сейчас сложно представить в обозримом будущем сценарии слома тенденций как «разъединения» Китая и стран Запада, так и сближения Китая и России. Совпадение интересов, дополнение возможностей друг друга в экономике и военно-технической сфере, обмен опытом (в том числе о жизни под беспрецедентными санкциями), совместная работа ради нового миропорядка – позволяют говорить по крайней мере в горизонте 5–10 лет о том, что России и Китаю просто суждено держаться вместе, укрепляя взаимные отношения.

Малые города по градостроительным нормам и правилам – это города с населением менее 50 000 жителей. У нас в стране, по оценкам Минстроя, который подсчитывал индекс качества городской среды за 2023 г., из 1117 городов порядка 800 являются малыми. Городов-миллионников у нас всего 16. Поэтому можно сказать, что малые города – это наиболее распространенный тип городов в нашей стране.

Несмотря на небольшую долю живущих там в общем населении России, малые города играют важную роль в жизни страны. Многие из них имеют историческую ценность, как, например, Суздаль и Дербент. Некоторые возникли в период индустриализации и являются моногородами, что делает их уязвимыми из-за зависимости от одного производства. Также есть малые города – особенно в Арктике и на Дальнем Востоке, – которые важны для экономики и имеют геостратегическую значимость.