160+ млрд рублей, 300+ объектов и больше ГЧП. Как федеральные проекты меняют российский спорт

С 2019 г. развитие спорта в России зафиксировано в нескольких федеральных проектов, в том числе «Спорт – норма жизни». Одна из основных целей сложносочиненной программы – к 2030 г. привлечь к регулярному спортивному досугу 70% жителей страны. Суммарные затраты на реализацию проекта, финансирование которого завершится в 2024 г., составят более 150 млрд руб.

В 2022 г. правительство РФ активировало еще одну инициативу – федеральный проект «Бизнес-спринт». Он направлен на создание в регионах современной спортивной инфраструктуры в рамках государственно-частного партнерства (ГЧП). Министр спорта Олег Матыцин, анонсируя проект в конце 2021 г., озвучивал бюджет в 9,1 млрд руб. Вице-премьер Дмитрий Чернышенко летом 2022 г. уточнял, что «с 2023 г. субъектам [РФ] будет направлено более 3 млрд руб. на эти цели».

Массированные санкции, вызванные обострением ситуации на Украине, лишили спортсменов из России международных стартов, и руководству российского спорта пришлось частично переключить внимание со стратегических задач на сиюминутные. Так, при участии Минспорта и федераций в 2022 г. состоялось несколько крупных турниров – Спартакиада, Игры дружбы, борцовская Лига Поддубного и др. Кроме того, была пересмотрена система поощрения атлетов. «У спортсменов и тренеров появилась возможность получать деньги за результаты на чемпионатах, Кубка России и других турнирах, – говорит «Ведомости. Спорту» первый заместитель министра спорта РФ Азат Кадыров. – Раньше призовые были только на чемпионатах мира, Европы и Олимпийских играх».

При этом бюджет Минспорта в 2023 г. сократился на 13% – с 84 млрд до 70 млрд руб. «Причина – в уменьшении расходов в рамках федерального проекта «Спорт – норма жизни» и федеральных программ, – объясняет Кадыров. – Большую часть бюджета занимает софинансирование объектов региональной и муниципальной собственности». Основные затраты по реализации проекта «Спорт – норма жизни» пришлись на 2019–2022 гг., добавляет он. «В 2023–2024 гг. финансирование меньше, поскольку большая часть регионов свои лимиты средств получила – сейчас они либо построили заявленные объекты, либо их достраивают», – говорит Кадыров.

В интервью «Ведомости. Спорту» он рассказывает о перспективах ГЧП, инициативном бюджетировании, фиджитал-центрах и нехватке бассейнов.

– Федеральный проект «Спорт – норма жизни» почти на финишной прямой. Его топ-3 результата на данный момент?

– Основной результат – развитие инфраструктуры: за этот период с помощью федерального софинансирования в эксплуатацию введено более 300 объектов по стране. Прежде всего это объекты для массового спорта – например, небольшие физкультурно-оздоровительные комплексы (ФОК) или футбольные манежи.

Кроме того, мы финансировали и крупные проекты, среди них дворец единоборств в Брянске и дворец водных видов спорта в Краснодаре.

Второй результат – работа по повышению квалификации и переподготовке кадров. В сумме за четыре года по двум этим направлениям у нас прошло 50 000 человек. Дальше мы намерены существенно увеличить эти цифры.

И третий результат – обновление материальной базы региональных спортшкол и их участие в соревнованиях. Соревнования – важнейшая часть подготовки, но частые переезды влекут расходы, поэтому мы стараемся поддержать ребят. Не все регионы могут выделять на это деньги. За счет федерального софинансирования на эти два направления в год выделяется почти 1,5 млрд руб.

– А по проценту занимающихся какая ситуация?

– По итогам 2022 г. у нас 51,3%, в 2024-м цель – 55%, 70% планируем получить к 2030-му. По сравнению с 2018 г. у нас прирост на 130% по этому показателю.

Такого результата удалось добиться благодаря нескольким аспектам. Во-первых, в последнее время активно развиваются негосударственные компании, организующие спортивные массовые мероприятия – марафоны, з абеги, триатлонные гонки. Во-вторых, к крупным турнирам – Олимпийским играм в Сочи, универсиадам в Казани и Красноярске, чемпионату мира по футболу – удалось привести в порядок инфраструктуру по всей стране. Это дало кумулятивный эффект – соревнования вовлекли и детей, и взрослое население в занятия спортом. Особенно в тех городах, где они проходили.

– Каков алгоритм принятия решения о выделении средств из федерального бюджета, если конкретному населенному пункту нужно обновить или построить спортивный объект?

– Инициатива исходит от региона или из конкретного муниципалитета, а мы обеспечиваем софинансирование. Пропорция может быть разная и зависит от бюджетной обеспеченности субъекта, которая устанавливается в соответствии с методикой, утвержденной Минфином.

У нас есть рекомендованные нормативы обеспеченности спортивными сооружениями – бассейнами, ледовыми дворцами, ФОКами и т. д. Сегодня самая острая необходимость по стране ощущается в бассейнах – обеспеченность здесь на уровне около 20%.

– Сколько в среднем должно быть спортивных объектов в каждом регионе?

– Для примера скажу, что на 100 000 населения должен быть один крытый ледовый каток. Есть регионы с небольшой густонаселенной территорией – там одни проблемы: не хватает того или иного типа спортсооружений. Есть регионы с огромной географической разбросанностью – там проблемы другие: от одного населенного пункта до другого никак не доберешься, кроме как самолетом. Так что заниматься можно только тем видом спорта, который развит на месте.

В то же время надо думать, какой спортивный комплекс строить в каждом конкретном населенном пункте. Недавно мы вместе с коллегами из регионов актуализировали «Стратегию развития – 2030» и возникла идея создать совместный 10-летний план по развитию спортивной инфраструктуры.

Когда коллеги из регионов будут вносить в план свои предложения, мы собираемся базироваться на мнении населения, как это происходит, например, в федпроекте «Бизнес-спринт», где мы сотрудничаем с частными инвесторами и применяем клиентоцентричный подход.

– Что это значит?

– Он основан на результатах исследования инвесторов о востребованности того или иного типа спортивного сооружения. Не должно быть такого, что по опросу население какого-то микрорайона хочет бассейн, а у них вместо этого строят ледовый каток.

Также мы собираемся внедрять концепцию инициативного бюджетирования. Здесь главный принцип следующий – население само говорит, что ему нужно, и затем вкладывает свой рубль, получая маленькую долю в этом объекте. Тогда он совершенно точно будет востребованным, поскольку посетители будут о нем заботиться, понимать, что он построен по их просьбе для них же.

– Сколько посетителей должно быть в спортивном центре, чтобы назвать его управление эффективным?

– В среднем спорткомплекс должен быть загружен на 70% от нормативного времени. Спрос не измеряется в людях. Объясню на примере бассейна. Для оздоровительного плавания на дорожке может находиться восемь человек. Для подготовки кандидата в сборную или члена сборной нужно выделять отдельную дорожку, что тоже считается как полная загрузка объекта, поскольку он не может плавать с любителями. То есть эффективность спортивного центра измеряется не только количеством посетителей.

– В проекте «Спорт – норма жизни» есть ГЧП?

– Принципы ГЧП мы использовали еще в первой государственной программе «Физкультура и спорт». В рамках ее мы построили 18 объектов с привлечением частных инвесторов, сегодня они все эксплуатируются.

В «Спорт – норма жизни» акцент делается на государственных инициативах, на частные инвестиции мы ориентированы в «Бизнес-спринте». Спортивная инфраструктура интересна бизнесу. Для государства участие частников тоже выгодно – снижается бюджетная нагрузка на стройку и эксплуатацию.

В 2022 г. мы провели первый отбор проектов по «Бизнес-спринту». К нам поступило 54 заявки из всех федеральных округов. Поскольку отбор был первым, требовалось подготовить большой объем документов, не все успели это сделать в полном объеме, поэтому часть заявок по объективным причинам была отклонена.

В итоге поддержку получили 24 проекта, на их софинансирование идет 2,7 млрд руб. 15 из этих объектов должны быть запущены уже в этом году. Среди них есть и спортивные залы, и ФОКи, и футбольные манежи. Это то, что сейчас востребовано, и то, что можно быстро построить, эффективно загружать и эксплуатировать на протяжении 10 лет.

– Одна из анонсированных задач «Бизнес-спринта» – сделать спортивную инфраструктуру высокотехнологичной. Что должен представлять собой объект, соответствующий этому требованию?

– В рамках «Бизнес-спринта» мы развиваем фиджитал-центры (спортивная площадка и киберспортивный клуб в одном пространстве. – «Ведомости. Спорт») и умные площадки. Сейчас как раз привлекаем партнеров, чтобы реализовать эти проекты.

Умная площадка должна быть оснащена интернетом, чтобы посетитель мог пройти по QR-коду, в котором зашиты программы работы на тренажерах, представленных в спортивном центре. В том числе видеоуроки.

Также мы планируем оснастить эти объекты камерами – они будут записывать движения человека на тренажерах и при необходимости корректировать правильность выполнения. Это российские разработки – мы сотрудничаем с госкорпорацией «Ростех».

– Сколько умных площадок планируется по стране?

– В прошлом году мы заложили 185, 37 из них уже ввели в эксплуатацию. Остальные завершим в этом году. Плюс в 2023 г. мы планируем открыть 50 модульных спортивных сооружений – это та же умная площадка, но с крышей. Кроме того, ряд регионов будут строить фиджитал-центры по аналогу того, что мы открыли в Кемерове.

– Сколько стоит умная площадка – открытая и закрытая?

– На открытые площадки мы софинансируем 26 млн руб. В зависимости от региона, земельного участка, расходов на подготовку каждая стоит 35–40 млн руб. Модульные спортивные площадки и фиджитал-центры мы софинансируем в размере 78 млн руб. В итоге с подготовкой земли, монтажом крыши и всем прочим каждый выходит примерно в 110–120 млн руб.

– Это дешевле, чем строить обычные спортивные центры?

– Да, поскольку мы позиционируем их как быстровозводимые объекты некапитального характера. Их можно сравнить с конструктором. Такие площадки примерно на 50% дешевле, чем объекты капитального строительства.

– Какие преимущества дает частным инвесторам участие в «Бизнес-спринте»?

– В рамках ГЧП мы выделяем гранты. Что касается налогов, решают регионы, поскольку в этой сфере частники платят налог на имущество и налог на землю, которые находятся в ведении субъектов. Но положительные практики здесь есть – в частности, в Москве многие инвесторы получают освобождение от налогов.

– В каких регионах «Бизнес-спринт» оказался наиболее востребованным?

– 24 проекта, которые мы поддержали, расположены примерно в 10 регионах. Шесть проектов в Ростовской области, четыре – в Бурятии, есть проекты в Башкирии, Татарстане и Калужской области.

– Логистические схемы поставок оборудования для площадок и фиджитал-центров поменялись в связи с санкциями?

– Не сильно. Многие стали переходить на отечественные решения – в частности, у нас создают достойные спортивные тренажеры. Раньше мы работали в парадигме: легче ввезти, чем произвести. К примеру, лучшие ледозаливочные комбайны делают две фирмы – американская «Замбони» и канадская «Олимпия». Был дилер, который закупает эти машины и затем распределяет по стране. Сейчас у нас нет возможности приобрести эти комбайны.

При этом у нас в стране существуют производители спортивного оборудования, которые не могут найти себе покупателей. Покупатель, в свою очередь, не всегда знает, как найти российский товар. Для решения этой проблемы мы запустили сервис «Биржа импортозамещения», позволяющий собрать на одной площадке производителей и покупателей из регионов.

Тут еще важно понимать, что спектр необходимых спорту товаров максимально широкий – от продукции легкой промышленности (костюмы, кроссовки и т. д.) до машиностроения. И например, производитель транспортных средств не всегда знает, что спортивной индустрии требуются ледозаливочные комбайны, – ему нужно об этом рассказать и показать рынок сбыта. Мы занимаемся в том числе и этим. Сейчас некоторые производители транспортной колесной техники запустили на своих линиях создание таких комбайнов.

– Насколько в процентном отношении российские производители готовы сейчас закрыть рынок спортивного оборудования?

– Такой оценки нет. Здесь нам нужно верифицировать работу с Минпромторгом, потому что они играют ключевую роль в вопросе импортозамещения среди органов власти. В любом случае какая-то продукция осталась в схеме параллельного импорта.

– Что в России невозможно произвести?

– Например, систему электронного хронометража. Как бы мы ни хотели, российских заменителей в полном объеме пока нет. Лидеры здесь Швейцария и Япония. Есть китайский хронометраж, но он пока не дорос до уровня швейцарских и японских.

Высокая импортозависимость в спорте высших достижений – до 90% оборудования иностранное. Это не только электроника, но и экипировка.