По каким вопросам СПЧ расходился с властью

Совет по правам человека и развитию гражданского общества при президенте России (СПЧ) за время руководства им Михаила Федотова неоднократно (хоть и не всегда единогласно) выступал против громких запретительных инициатив власти и критиковал действия силовиков. Или, во всяком случае, предлагал подумать и оценить последствия их принятия. Понимание Кремля СПЧ не встречал. Федотов был отправлен в отставку 21 октября, на посту главы СПЧ и советника президента его сменил Валерий Фадеев.

В декабре 2011 г. СПЧ представил доклад о результатах общественной правовой экспертизы по так называемому «второму делу ЮКОСа». Экспертиза была проведена по инициативе совета девятью экспертами, которые пришли к выводу об отсутствии оснований для обвинения Михаила Ходорковского и Платона Лебедева в хищении и рекомендовали президенту – на тот момент им был Дмитрий Медведев – инициировать пересмотр приговора. Следственный комитет России в ответ обвинил экспертов в ангажированности.

СПЧ в 2012 г. выступал против введения уголовного наказания за оскорбление чувств верующих. Ввести его предложила группа депутатов и сенаторов. Парламентарии внесли в УК новую ст. 148: об ответственности за воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповедания. Тогда СПЧ подчеркнул, что «ни законом, ни судебной практикой внутренние субъективные переживания одного лица или группы лиц не могут быть использованы в качестве объективного критерия оценки деяний других лиц». Предлагали члены СПЧ также уточнить в законе разницу «между персонально нанесенным конкретному лицу или конкретной группе лиц оскорблением и оскорблением неопределенного круга лиц».

Поводом для ужесточения закона стала акция радикальной панк-группы Pussy Riot: ее участницы исполнили песню перед алтарем храма Христа Спасителя под названием «Богородица, Путина прогони». Они объясняли акцию тем, что выступают против поддержки патриархом Московским и всея Руси Кириллом кандидатуры премьер-министра Владимира Путина на президентских выборах. Против них возбудили уголовное дело по ст. 213 Уголовного кодекса (хулиганство).

В июне 2012 г. в СПЧ написали заключение на поправки в закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» и Кодекс об административных правонарушениях. Недавно избранная Госдума шестого созыва, столкнувшаяся с акциями недовольных фальсификациями на выборах, серьезно ужесточила правила организации массовых мероприятий.

Члены СПЧ констатировали, что «главный порок» отправленного на подпись президенту закона состоит в том, «что он предполагает криминализацию процедуры использования базового конституционного права – права собраться мирно». На тот момент речь шла речь о высоких штрафах и других санкциях, которые правозащитники сравнивали с уголовными. Наконец, понятие «нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания» в КоАП оказалось «никак не конкретизировано», говорилось в заключении. У членов СПЧ тогда возник вопрос: «какие именно нарушения могут быть содеяны его организатором, чтобы повлечь привлечение к административной ответственности». Тогда они предполагали, что к нарушениям могут отнести и отступление от регламента выступлений на митингах.

Совет неоднократно выступал против действующего с ноября 2012 г. законодательства о некоммерческих организациях, выполняющих функцию иностранного агента. Под ними стали подразумевать НКО, которые получают средства из-за рубежа и ведут «политическую деятельность».

4 октября 2012 г. в своем экспертном заключении СПЧ назвал закон, «принятый без широкого обсуждения и нацеленный на превращение действующих в соответствии с законом некоммерческих организаций в «иностранных агентов», совершенно избыточным и юридически бессмысленным». Штрафные санкции против таких организаций «являются явно несоразмерными», говорили в СПЧ. Уголовную ответственность ввели за отказ исполнять функции иностранного агента.

Критиковали в СПЧ и предложения по расширению возможностей проверок некоммерческих организаций.

За отсутствие правовой определенности СПЧ критиковал также принятый в конце 2012 г. «антимагнитский закон» – ответ на американский «Акт Магнитского». Принятый парламентом и оперативно подписанный Путиным закон позволил вводить санкции против американских граждан (в том числе запрет на въезд в Россию, ограничение распоряжением имуществом), а также запретил им усыновлять детей из России.

Этот запрет был введен без изменений соответствующих статей Семейного кодекса и никак не предусматривает защиту от мошеннических схем, писали в СПЧ, а значит, способствует развитию коррупции. Закон «О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушениям основополагающих прав и свобод человека, прав и свобод граждан России» не соответствует названию, отмечали эксперты совета. Ведь санкции фактически касаются «детей, оставшихся без попечения родителей, и тех граждан США, которые хотят усыновить их»: «Ни те, ни другие не совершали нарушений против прав и свобод граждан России».

При Михаиле Федотове в 2017 г. СПЧ подготовил заключение совета на так называемый «пакет Яровой», объяснив это тем, что предложение о необходимости отмены принятых законов набрало более 100 000 подписей на сайте «Российской общественной инициативы».

Одно из самых заметных положений, введенных антитеррористическими поправками в 2016 г., – обязанность операторов связи и интернет-компаний хранить текстовые сообщения, голосовую информацию, изображения, звуки, видео пользователей в срок до шести месяцев. На деле предложения депутата Ириной Яровой и сенатора Виктора Озерова были шире. СПЧ тогда критиковал и другие положения из «пакета Яровой». К примеру, новую ст. 205.6 УК (несообщение о преступлении) СПЧ называет «единственной нормой, криминализирующей нарушение моральной обязанности». Такая норма «создает широкие возможности для произвола и злоупотреблений при привлечении к ответственности», говорилось в заключении. Ко второму чтению в закон ввели целый ряд норм, касающихся гражданства и регулирования миссионерской деятельности: «Не приведено никакого обоснования того, как именно это регулирование связано с задачами «антитеррористического пакета». Предположительно могла иметься в виду защита от религиозной проповеди, оправдывающей террористическую или экстремистскую деятельность».

Вступался СПЧ также за СМИ в тот момент, когда Госдума принимала закон о СМИ – иностранных агентах.

Тогда депутаты предложили, чтобы распространяемые такими СМИ материалы специально маркировались, а такими СМИ могли считаться не только юридические, но и физические лица. Поправки были приняты в ответ на регистрацию телеканала RT иностранным агентом по требованию властей США. СПЧ же подробно разъяснил, почему считает инициированные поправки юридически некорректными. Указывал он и на абсурдные положения. К примеру, любое иностранное СМИ финансируется из иностранных источников: «Следовательно, любое иностранное СМИ может быть признано выполняющим функции иностранного агента совершенно произвольно, по решению Министерства юстиции России».

В 2019 г. совет критиковал закон об ответственности за распространение недостоверной информации (его вносил сенатор Андрей Клишас с коллегами). В первой инициативе совет отмечал «несогласованность формулировок». С одной стороны, новая ст. 13.15 КоАП предполагает санкции за распространение заведомо недостоверной информации, говорится в заключении СПЧ, а с другой, блокировать ресурс во внесудебном порядке можно «вне зависимости от умысла распространителя».

Другую инициативу Клишаса – об административной ответственности граждан за проявление неуважение к органам госвласти – СПЧ также оценивал скептически. «Попытка государственного регулирования стилистических особенностей общения между гражданами в интернете потребует неоправданного вложения огромных средств в борьбу с повседневной грубостью, которая не может быть искоренена средствами административной или уголовной репрессии», – говорится в его заключении. Члены совета поясняли, что негативные высказывания в адрес органов государственной власти могут быть следствием недовольства граждан. Закон все равно был принят и подписан.

«Совет по правам человека существовал как необязательный элемент коммуникации, позволяющий власти в целом избегать реагирования на текущую повестку, – считает президент фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов. – Действия СПЧ – легитимный для власти (включая президента) повод реагировать на вызовы, но не брать на себя обязательства делать так в дальнейшем. СПЧ пытался преодолеть вакуум, связанный с отсутствием во власти лоббистов «простого человека». И отчасти был формой сравнительно подконтрольного существования оппозиционной активности».