Законопроект об оскорблении власти вызывает все больше недовольства у самой власти
Но это не значит, что инициатива сенатора Клишаса не будет одобрена Госдумой
Генпрокуратура не поддерживает внесенные в Госдуму редакции законопроектов об административном наказании за распространение в СМИ и интернете фейковых новостей и информации, выражающей в неприличной форме неуважение к госвласти, заявила на заседании комитета Госдумы по информационной политике замначальника правового управления Генпрокуратуры Екатерина Артамонова. Формулировки законопроекта, считает она, носят технический характер, принять решение будет невозможно без лингвистических экспертиз, что потребует значительного времени. Нет в документе и достаточных критериев для досудебной блокировки сайтов, а это, полагает Артамонова, может повлечь необоснованное ограничение конституционных прав граждан на свободное распространение информации.
Поправки внесли в Думу в середине декабря члены Совета Федерации Андрей Клишас и Людмила Бокова, а также депутат Дмитрий Вяткин: за распространение фейковых новостей, угрожающих жизни и здоровью людей или общественному порядку, они предложили штрафовать граждан на 3000–5000 руб., должностных лиц – на 30 000–50 000, юрлиц – на 400 000 – 1 млн руб., а публикующие фейкньюс интернет-ресурсы блокировать во внесудебном порядке по инициативе генпрокурора или его замов. Проявление публичного неуважения к государству в неприличной форме авторы хотят приравнять к мелкому хулиганству и наказывать штрафом от 1000 до 5000 руб. или арестом до 15 суток с блокировкой интернет-ресурсов по той же схеме.
Минкомсвязи не готово поддержать законопроект об оскорблении власти в представленной редакции, сообщила на заседании комитета директор департамента госполитики в области СМИ министерства Екатерина Ларина. К законопроекту о фейкньюс, по ее словам, у Минкомсвязи тоже есть претензии: в нем недостаточно проанализировано использование уже работающих законов. Она предлагает использовать действующий судебный порядок блокировки. Не понятно, как определять заведомую недостоверность новости и как это устанавливать быстро, замечает Ларина: законопроект сопряжен с рисками расширительного толкования. Невозможно представить, чтобы СМИ выпускали заведомо недостоверную информацию, уверена она: «Что дальше – вводить ответственность за распространение слухов?» Минком-связи представило в правительство единую с Минюстом и Роскомнадзором позицию, сообщила Ларина: не поддерживать законопроекты.
А вот замруководителя Роскомнадзора Вадим Субботин на том же заседании заявил, что не видит проблем исполнять предложенные в законопроекте Клишаса нормы: «Риск принятия необоснованных решений компенсируется высоким уровнем арбитра, которым выступает Генпрокуратура».
Сам Клишас на заседании уверял: в Европе более жесткое законодательство, он даже предлагал уголовную ответственность за распространение фейкньюс, но законопроекты получились менее жесткими, чем на Западе. Депутат Вяткин заявил, что интернет в России недостаточно отрегулирован законодательно, но внесудебная блокировка контента работает, можно расширять ее применение.
Законопроекты не должны возмущать общество, возразил председатель комитета Леонид Левин: «Нужно постараться, чтобы мы этим законопроектом не доводили до судебной практики, которая бы вызывала общественный резонанс, как с 282-й статьей [Уголовного кодекса] о наказании за репосты». Левин обещал дождаться позиции правительства и только после этого возобновить обсуждение законопроектов Клишаса в комитете.
Непонятно, кто определит достоверность или заведомость недостоверности информации, согласен с Минкомсвязи секретарь Союза журналистов России Владимир Соловьев: «У чиновников возникнет широкое поле для манипуляций».
В интервью «Новой газете» Клишас говорил, что законопроекты – его инициатива, но он обсуждал ее с профильными управлениями президента и получил поддержку. Не исключено, что администрация решила придержать инициативу, чтобы не ассоциироваться с ней, полагает собеседник в Госдуме.
Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков не ответил на вопрос об отношении Владимира Путина к законопроектам Клишаса. Но на декабрьской пресс-конференции Путин сказал определенно: «Нужно с уважением относиться к своей стране. И есть правила, которые нужно соблюдать везде. Если есть ответственность вне интернета, она должна быть и в интернете».
В законопроекте об оскорблении власти нет такого, ради чего надо срочно его принять, считает политолог Михаил Виноградов. «Законопроект позволил создать повестку, а репрессивная повестка всегда хороша, на нее все живое откликается, – говорит Виноградов. – Но экстренной необходимости в документе нет, а его конституционность неочевидна».
Законопроекты Клишаса сразу вызвали широкую критику в обществе, было понятно, что они рассчитаны не на ускоренное принятие, а на тестирование реакции и длительное обсуждение, полагает политолог Александр Пожалов. В последние два года Дума ушла от практики ускоренного одобрения ограничительных законопроектов в общественно-политической сфере, напоминает он: такие документы обсуждаются по несколько месяцев (например, законопроект о наказании за вовлечение несовершеннолетних в несанкционированные митинги – полгода) или вообще надолго зависают, как некоторые законопроекты о регулировании интернета и соцсетей. По мнению Пожалова, важней для власти проект о борьбе с фейкньюс: кампании дезинформации используются для дискредитации власти, игры на понижение ее рейтингов и роста протестных настроений. Принимать же второй законопроект, который уже воспринимается всеми как «закон людям о запрете критиковать власть», в условиях снижающихся рейтингов власти вряд ли захотят, предполагает Пожалов: это будет воспринято как признание властью своей слабости.
Конкретизации формулировок и сужения сферы применения закона о фейковых новостях (только в отношении инициаторов намеренной дезинформации) при одновременном замораживании продвижения законопроекта об оскорблении власти может оказаться достаточно, чтобы интернет-сообщество и СМИ в целом примирились с принятием законопроекта о фейкньюс, прогнозирует Пожалов. С регламентной же точки зрения есть разные варианты, считает он: наиболее вероятно – с учетом критики от Генпрокуратуры и министерств – перевнесение документов авторами в переработанной редакции. Хотя возможно и принятие нынешней редакции в первом чтении «условно» – одновременно с особым постановлением, в котором сразу будут зафиксированы ключевые направления переработки ко второму чтению. Инструмент известный, он применяется сейчас в Думе по наиболее конфликтным законопроектам, напоминает Пожалов: например, так было с правительственными законопроектами о лесной амнистии и о замене очных публичных слушаний в градостроительстве заочными обсуждениями через интернет.