Геополитические факторы не определяют отношения России и Запада, считают эксперты РАНХиГС

Термин «новая холодная война» становится едва ли не ключевой метафорой в описании отношений между Россией и Западом, хотя может применяться к чему угодно. Об этом говорится в докладе Российской академии народного хозяйства и госслужбы при президенте (РАНХиГС) «Окончание холодной войны в экспертно-аналитическом дискурсе» («Ведомости» с ним ознакомились), посвященном анализу экспертных оценок результатов холодной войны для мировой политики и современного состояния отношений России и Запада.

Среди российских экспертов традиционно сильна приверженность геополитике – методу анализа политической реальности, в котором особое значение уделяется фактору географии, констатируют авторы доклада. Фактор географии действительно важен, считает руководитель исследования, политолог Василий Жарков, но придавать ему «исключительное, даже мистическое значение неправильно». Главное, от чего зависит развитие межгосударственных отношений, – это внутренние факторы развития самих этих государств, которые в отличие от географической составляющей подвержены изменениям. Так, отношения России и Запада могли бы развиваться совсем по другому сценарию, если бы в начале 1990-х гг. на волне общей эйфории и расцвета либеральной идеи был закреплен статус «особых отношений» между Россией и ­НАТО, цитируют эксперты известного политолога Збигнева Бжезинского.

Мировая политика представляет собой непрерывную борьбу за влияние на международной арене. Чтобы развитие отношений между государствами в принципе было возможно, лидеры должны при любых обстоятельствах руководствоваться стремлением к миру, объясняет Жарков. Оно будет естественно подкрепляться внутриполитической поддержкой, ведь отсутствие войны – необходимый элемент благополучия граждан любой страны. Если же благополучие граждан ставится во главу угла, а политические структуры прозрачны, то отношения с другими государствами тоже укрепляются, предполагает Жарков. Исследование не содержит практических рекомендаций, но может быть полезно как теоретическое обоснование политического развития России, оговаривается он.

Подобные экспертные оценки довольно редко становятся для политиков руководством к действию, констатирует политолог Федор Лукьянов. Исследования по международным отношениям читают, особенно если они подготовлены такой влиятельной академической структурой, как РАНХиГС, нередко политологов даже цитируют в своих выступлениях высокопоставленные политики. Однако в целом, по мнению Лукьянова, система обмена информацией между экспертным сообществом и управленцами в России работает плохо. Наиболее продвинуты в этой области, безусловно, США, в Европе это не так развито, а в России совсем не принято, говорит он.

Что же касается термина «новая холодная война», то этот ярлык прикрепляется к каждому кризису, потому что другого термина не придумали, поясняет Лукьянов. Суть холодной войны подразумевает «наличие конкретных условий, которых сегодня мы не наблюдаем и наблюдать уже никогда не будем», поэтому термин «новая холодная война» заведомо ошибочен, уверен эксперт. Природа международных отношений переживает настолько глубокую трансформацию, что бессмысленно добиваться каких-либо серьезных долгосрочных договоренностей с другими государствами, оптимальнее будет реагирование на конкретные действия других игроков, говорит Лукьянов.