Россияне снова надеются на светлое будущее

Прошлый год принес россиянам успокоение и повышение удовлетворенности жизнью, а ощущение неопределенности будущего сменилось надеждой, выяснили социологи «Левада-центра». «Улучшение общественных настроений связано с тем, что ждали худшего. Худшего не случилось, за год почти ничего не изменилось, и наступило облегчение», – пояснил в четверг на ежегодной конференции «Левада-центра» его директор Лев Гудков.

По его словам, связанная с присоединением Крыма патриотическая эйфория завершилась, но ее последствия будут такими же серьезными, как и, например, последствия первой чеченской войны. В России было несколько подобных волн «коллективного напряжения» – кризис 1998 г., монетизация льгот 2005 г., конфликт с Грузией 2008 г., напомнил социолог: «Такие волны повышают чувство тревожности и неопределенности. Начинает расти запрос на спасителя, и резко возрастает фактор надежды, что ситуация улучшится». Такие иллюзии являются самым прочным основанием для авторитарной системы, полагает Гудков, и этот «фон хронической надежды» – главная характеристика состояния общества. Среди других важных изменений, влияющих на общественные настроения, он выделил установление контроля государства над теми сферами, куда оно не сильно вмешивалось после развала СССР, – семьей и культурой.

По данным «Левада-центра», в 2017 г. показатели политического оптимизма почти достигли уровня конца 2009 г., а экономического – превысили уровень 2006 г. Больше всего за год (с 22 до 34%) у россиян окрепло чувство надежды, обогнавшее усталость и безразличие (32%). Уровень страхов в основном снизился, но выросли страх безработицы и болезни близких. В 2017 г. надежды на улучшение экономического положения страны были выше, чем в более благополучный период 10 лет назад, подчеркнула социолог «Левада-центра» Марина Красильникова: «Основной источник оптимизма – надежды на рост экономики. То есть надежды связаны с той областью, которую респонденты не могут контролировать или обоснованно оценивать». Другой источник оптимизма, по ее словам, – это надежда на власть.

Среди других заметных общественных явлений социологи выделили популизм, смену ценностей и рост влияния спецслужб. Популизм в России имитационный – как часть имитационной демократии, полагает профессор ВШЭ Эмиль Паин: «Путин не нуждается в популизме для сохранения власти, любой опасный конкурент может быть просто не допущен к выборам». О наблюдающемся на протяжении 10 лет сдвиге в сторону индивидуалистических ценностей в ущерб общественным говорил завлабораторией ВШЭ Владимир Магун, подчеркнув, что этот сдвиг происходит вопреки внедряемой государством модели «государственного человека». Наконец, политолог Евгения Лезина рассказала о росте авторитета спецслужб: за последние 15 лет уровень доверия к ФСБ в обществе увеличился с 40 до 65% и служба вошла в тройку государственных институтов, которым больше всего доверяют россияне. «Большинство людей понимает, что ФСБ – это опора путинского режима и что она является одним из социальных лифтов. А после Крыма произошла героизация и романтизация спецслужб, которая была подпитана пропагандистской риторикой», – пояснила она.

Надежды населения на лучшее создают для власти не только возможности, но и проблемы, связанные с необходимостью удовлетворить эти ожидания, считает политолог Константин Калачев: «Сработал механизм самозащиты, людям надоело ждать худшего». Но жить надеждами можно лишь до определенного момента, оговаривается эксперт: «У людей надежда на экономический рост, но сможет ли власть его добиться – вопрос открытый. Это последний кредит народного доверия, который получает президент: либо будет рост экономики, доходов и качества жизни, либо через пару лет настроения станут резко протестными».