Вмешательство в Сирии вернуло Россию за стол переговоров с западными лидерами

Год 2015-й стал вторым подряд годом доминирования внешней политики в работе Владимира Путина. Защита «русского мира», реинтеграция Крыма и поддержка жителей Донбасса в их сопротивлении Киеву в 2014–2015 гг. привели к заметной международной изоляции российского лидера. Подчеркнуто недружелюбный прием на саммите G20 в Австралии в конце 2014 г., выход России из G8 и почти полное прекращение встреч зимой – весной 2015 г. «нормандской четверки» – иллюстрация этой изоляции. Казалось, она затянется надолго – выполнение минских соглашений сразу выглядело сомнительным, но этого условия для нормализации отношений требовал Запад. Все стороны обвиняли друг друга в срыве соглашений, а экономические санкции и изоляция Кремля нарастали.

И тогда возникло неожиданное, но внешне беспроигрышное решение – переключить внимание мировой общественности с Донбасса на не менее проблемный Ближний Восток, откуда как по заказу в Кремль поступали сигналы SOS от терпящего бедствие под напором вооруженной оппозиции и «Исламского государства» (ИГ, признано в России террористической организацией) президента Сирии Башара Асада. И хотя официальной причиной появления в Сирии была названа защита безопасности России от террористов ИГ, этот ход удачно вписывался и в концепцию воссоздания многополярного мира и отстаивания геополитических интересов в других частях света.

Решимость Путина начать воздушную операцию «в соответствии с международным правом» спутала карты Западу, смахнула с шахматной доски невыгодно складывавшуюся для российского руководства партию. В новой партии Кремль пошел белыми, и делать это скрытно не было нужды. Российская пропаганда активно демонстрировала успехи операции, которая началась после выступления Путина на Генассамблее ООН 28 сентября – наступление ИГ приостановлено, наземные силы армии Асада, сирийских курдов, а также шиитских добровольцев из Ливана, Ирака и Ирана отчасти теснят силы радикалов из ИГ. На самом деле значимых успехов на земле достигнуто не было, но вмешательство привело к тому, что и у противников сирийской армии нет шансов сокрушить режим военным путем, на что сделали ставку их спонсоры. При этом Путин и другие российские руководители не раз заявляли, что участие российских войск в сухопутной операции не планируется, и, судя по всему, подготовка к этому не ведется. Еще один плюс операции – демонстрация «длинной руки» Москвы в виде крылатых ракет морского и авиационного базирования.

И наверное, главный позитивный итог – Россию, пусть нехотя, но вынужденно вновь пригласили за один стол переговоров с ведущими мировыми державами, причем не с черного хода. Президент Путин за несколько месяцев трижды говорил с глазу на глаз с Бараком Обамой, согласовывать текст резолюции по Сирии в Кремль прилетал госсекретарь США Джон Керри, многочисленные встречи в разных форматах прошли с лидерами Германии, Франции, Великобритании, Италии, а также с лидерами влиятельных стран Персидского залива. Украинская тема хоть и не была забыта, но отошла на второй план.

Однако есть и другая сторона медали – повышение ставок в игре вызвало резкий рост террористической угрозы, гибель россиян во взорванном террористами лайнере над Синаем, подрыв отношений с Турцией, ставшей в условиях санкций важным экономическим партнером Москвы. Запрет поездок в Турцию и Египет вместе с падением благосостояния привел к ухудшению индексов социального самочувствия до уровня кризисного 2009 года, о чем сигнализируют даже социологи государственного ВЦИОМа. Если страдания за Донбасс воспринимались как поддержка братьев, то объяснить сложности из-за Сирии власти будет труднее. Это неизбежно снижает ее поддержку, отмечает ВЦИОМ. Негативно политическую обстановку в декабре оценивают 22%, положительно – 24%. Выборы в Госдуму-2016 и перспектива 2018 г. вынудят Кремль действовать осторожнее, что может сказаться и на внешней политике, ведь через два года после кризисного 2009 года была зима 2011–2012 гг. с массовыми акциями протеста после выборов в Госдуму.