Юрий Корсун: «Главное для нас – вовлечь в проекты максимум денег, чтобы они работали в экономике»

Фабрика проектного финансирования – один из важных инструментов поддержки бизнеса, разработанный корпорацией ВЭБ.РФ, на него приходится примерно пятая часть выдаваемого госкорпорацией финансирования. От имени потенциальных инвесторов «Ведомости&» задали заместителю председателя ВЭБ.РФ – члену правления Юрию Корсуну три самых важных вопроса о работе фабрики.

– Размер инвестиций должен быть не менее 3 млрд руб., таким образом, фабрика лучше всего подходит для финансирования средних и крупных проектов. Второй важный критерий – инвестор должен быть готов вложить в проект как минимум 20% собственных средств, остальные 80% можно привлечь как долговое финансирование. Третий критерий – срок окупаемости проекта должен быть не больше 20 лет. По нашей практике, проектов стоимостью от 3 млрд руб. на рынке много, срок окупаемости тоже не проблема: большинство из тех, которые мы смотрим, имеют срок окупаемости от 7 до 15 лет. До границы в 20 лет мы почти никогда не доходим, за исключением каких-то крупных инфраструктурных проектов. Минимум 20% собственных средств (от 600 млн руб.) – это тяжелый вопрос для инвестора, но для тех, кто верит в свои проекты, – решаемый.

С точки зрения отраслей мы достаточно всеядные и попробовали многое, но у нас есть свои приоритеты. В первую очередь мы финансируем промышленность, особенно с экспортным потенциалом и нацеленную на высокие переделы, а также инфраструктурные проекты и развитие городской экономики. У фабрики сейчас одобрено 16 проектов, это химическая промышленность, газохимия, удобрения, металлургия черная и цветная, строительство дорог и портов.

– Здесь также есть формальные и неформальные аспекты. С одной стороны, участие ВЭБ.РФ ограничено цифрой 40%. Минимум 20%, как я уже упоминал, вносит инвестор, а остальное должны предоставить коммерческие банки (еще 40%). Это по документам. Если говорить про философию ВЭБ.РФ, то она состоит в том, чтобы привлечь в экономику как можно больше коммерческих, а не государственных денег. Мы должны сделать так, чтобы сделка состоялась, закрыв с помощью господдержки какие-то основные риски. Например, участник фабрики получает субсидию, гарантирующую стабильность процентной ставки по кредиту. Кроме того, мы разделяем риски с банками, а то берем и больший риск, чем коммерческие банки. Например, выдаем младший долг (младший долг погашается только после старшего и поэтому считается более рискованным. – «Ведомости&»). Когда им становится тяжело, мы подставляем плечо. Главное для нас – максимизировать количество проектов и вовлечь в них максимум денег, чтобы они работали в экономике.

На практике доля нашего участия в проектах фабрики в среднем примерно четверть, а иногда всего 10%.

– Мы еще на этапе структурирования сделки стараемся сделать так, чтобы она в будущем соответствовала всем прогнозам, которые заложены в модель. Например, следим, чтобы был определен генподрядчик, который за определенную сумму в определенный срок обязуется построить все, что необходимо. Таким образом, генподрядчик берет часть риска, что предотвращает потенциальное увеличение сметы. Но иногда она все же увеличивается, особенно в первые 3–4 года, на инвестиционной фазе проекта. На этот случай у нас есть договоренности. Обычно дополнительные расходы делятся в определенной пропорции между инвестором и банками. Кроме того, внутри фабрики есть специальный механизм на этот случай – так называемый транш В, целевое использование которого позволяет нам делать две вещи: на инвестиционной фазе, когда сам проект еще не генерит денег, оплачивать проценты по кредитам, а второе – как раз покрывать потенциальные изменения в смете. Когда проект выходит на операционную фазу, появляется денежный поток и риски снижаются. &