Зачем задраивать законодательные люки

В интервью агентству ТАСС президент Владимир Путин два раза произнес слово «люк», и оба раза речь шла о закрытии или «заполнении» упомянутого «люка». «Если что-то не отрегулировано в законе, то в соответствии с действующим у нас Основным законом страны президент имеет право своим указом этот люк в законодательстве заполнить», – сказал Путин. Похожим образом он призвал избавляться и от «люков» во власти.

Можно представить, что в языковой картине мира российского лидера власть и законы – это его броня, в которой есть «люки», подлежащие задраиванию. Внимательные слушатели напомнили, что базовый иностранный язык Путина немецкий, а потому он мог иметь в виду немецкое слово Lücke, которое, в частности, означает «пробел», «недостаток», «дыру в законодательстве». В этом случае президент просто заполняет законодательные лакуны – по своему усмотрению.

Красивая версия с законами-танками и властью – подводной лодкой (в них тоже есть люки) не так уж необходима. Достаточно того, что политический лидер видит свою задачу в том, чтобы задраивать дыры в законах. Если усвоить эту логику, то очевидным становится, что, с точки зрения Кремля, доверять разработку законов кому угодно – это все равно что отдавать разработку стратегического оружия врагу. Законотворческая деятельность, с точки зрения политического руководства России, относится к сфере безопасности.

Именно поэтому процесс контролируемых выборов так важен для российской политики. Это таинство отбора тех, кому разрешается держать в руках еще не принятые законопроекты. Если пассивное избирательное право не ограничивать (а именно право быть избранным ограничивается в России особенно сурово), то получить доступ к еще не принятым законопроектам сможет «кто угодно». Отбор в касту тех, кто может писать законы, еще более сложный.

В историческом смысле это совсем не новость. Выстроив систему власти, российские лидеры обычно задним числом пытались придать своему созданию черты легальности. Инициатором и кодификатором юридизации отношений в российском государстве – за редкими исключениями – была центральная власть. Конечно, в русской истории был период между Великими реформами и революцией 1917 г., когда защита гражданских прав в суде была возможной, но связь с той эпохой полностью утрачена. Преемственности с эпохой «социалистической законности» у сегодняшней России больше.

Российская власть рассматривала и рассматривает законы как инструмент государственной власти, и общество – с равнодушием или возмущением – это принимает. Принимает, но и относится к законам соответствующим образом. Если закон – орудие сильных, то поиск «люков» в них – орудие слабых.

Разговоры о задраивании всех дыр, конечно, лукавство. Законодательство, создаваемое сверху, руками, по сути, «правовых спецслужб» (и просто спецслужб), не может учесть всей сложности ведения бизнеса и разрешения разных конфликтов. Да и нет у него такой задачи. Задача – иметь писаный закон, чтобы в случае неповиновения его применить. А с регулированием контрактных и повседневных отношений отлично справляется российское неписаное право, изучать которое важно, чтобы знать, что делать, когда появится возможность для создания в России ныне не существующей законодательной власти.