Сдвиг по истории

На XIX Леонтьевских чтениях, прошедших в Петербурге в середине февраля, Мария Мацкевич из Социологического института РАН сделала интересный доклад «Историческая память как ресурс», основанный на данных текущего проекта ЦИРКОНа «Ценностная солидаризация и общественное доверие в России» и многолетней (с 2004 г.) статистике «Евразийского монитора». Мацкевич говорила о том, как воспринимают различные исторические события и личностей люди, живущие в постсоветских государствах, и насколько это восприятие их объединяет или разъединяет. И один из тезисов этого доклада представляется мне заслуживающим внимания не только в рамках академической дискуссии.

Оказывается, многолетние уже замеры показывают, что в России и других постсоветских странах не только падает уровень знания истории, но и меняется соответствующая социальная норма: представители молодых поколений все легче по сравнению со старшими признаются в незнании истории и все в большей степени считают правильным не испытывать особых эмоций по поводу событий прошлого. По словам автора доклада, трансформация нормы наблюдается на протяжении последнего десятилетия, т. е. речь идет о поколенческом сдвиге.

О том, что молодые поколения знают историю хуже старших, говорят давно. Тут нет ничего удивительного, особенно если учесть, что под «знанием истории» социологи обычно понимают знание некоторого типового набора ключевых фактов, восходящего к советскому канону (а что еще вы можете замерить опросом или уловить на двухчасовой фокус-группе?) и все больше отрывающегося и от современного состояния исторической науки, и от актуальности социального мира, изменения в котором все в большей степени структурируют не войны и революции, а технологии и мирные социальные трансформации. Само по себе разнообразие источников знаний, доступных массовому потребителю, уже должно было привести к отходу от канона, даже и без снижения интереса к теме.

Другое дело – эмоциональная нагруженность исторических тем. В преддверии юбилейного Дня Победы стремление эксплуатировать в пропагандистских целях фактически единственный объединяющий старых и малых пункт отечественной истории предсказуемо нарастает. По данным ЦИРКОНа, к победе в Великой Отечественной войне положительно относятся 88% опрошенных россиян. С ней по популярности не может соперничать ни одно событие, и только одна историческая личность пользуется сравнимым одобрением – это Юрий Гагарин, к нему положительно относятся 87% (к Георгию Жукову – 76%). Ни один политический руководитель XX в. такого единства мнений не вызывает – не собирают голосов существенного большинства опрошенных ни Ленин (44% одобрения, вровень с Солженицыным и Сахаровым), ни Сталин (46%), ни Брежнев и Николай II (по 41%), ни носители антирейтинга Ельцин (57% негативно относящихся) и Горбачев (55%).

Апроприация народной памяти о войне для госнужд была политикой советского руководства в позднем СССР, когда у власти находилось поколение участников войны, и политикой достаточно успешной. В то время как про Ильича, основную икону советского культа, уже вовсю рассказывали анекдоты, День Победы оставался действительно всенародным «праздником со слезами на глазах», и младшие, не нюхавшие войны поколения вполне разделяли эмоции своих старших. Лозунг же нынешнего культа Победы – «можем повторить», противостоящий каноническому для Европы «больше никогда», или в более привычной бывшему жителю СССР формулировке «лишь бы не было войны», на мой взгляд, выдает то самое легкое отношение к событиям прошлого, о котором и говорят социологические данные. Современный россиянин, охотно ставя в опроснике лайки победам, оплаченным страданиями предков, не вдумывается в их опыт и не вчувствуется в него – этот опыт слишком далек от его реальности. И если так, то пытаться продолжать строить на таком фундаменте муляж народного единства – значит действовать на основе опасных иллюзий, которые могут дорого обойтись.