Заработает ли в России «экономика предложения»

В английском языке есть понятие trickle-down economics. На русский его можно перевести примерно как «экономика ручейка». Сторонники этой теории считают, что можно обеспечить экономический рост и повысить благосостояние граждан, если снизить налоги на богатых. Мол, тогда у богатых появятся стимулы больше зарабатывать, они перестанут скрывать прибыли своих бизнесов, начнут больше реинвестировать в экономику. Это не только создаст новые рабочие места, но и обеспечит дополнительный приток денег в бюджет, которыми сможет распоряжаться государство – например, на социальные программы. Тогда и не столь обеспеченные граждане тоже выиграют от понижения налогов на богатых: экономические выгоды ручейком просочатся вниз от имущих к менее имущим. Экономисты до сих пор ломают копья о правомочности подобных рассуждений. Однако в целом большинство уверены, что в таком виде экономика ручейка на практике не работает.

Некоторые, правда, верят, что эта теория может работать, если налоги снижать не только на богатых, но и на всех. Все бизнесы – и большие, и малые – тогда воспрянут духом, начнут больше инвестировать и производить. И вот вам экономический рост. Этот взгляд называется «экономика предложения»: снижением налогов стимулируются частные инвестиции. Сторонником таких политик является, например, Дональд Трамп. Критики, однако, уверены в том, что экономика предложения – это лишь завуалированная экономика ручейка: богатые все равно будут богатеть быстрее бедных. Да и как показывают эмпирические исследования, снижение налогов чаще всего приводит к снижению налоговой выручки государства: экономический рост тут не помогает.

А может, все-таки есть способ заставить экономику предложения работать? Что если экономика будет расти не за счет частных, но за счет государственных инвестиций? Для этого – в теории – надо сделать две вещи. Во-первых, каким-то образом обеспечить наполнение казны – либо за счет хитрых схем заимствования денег, либо за счет роста налоговой выручки. Например, за счет улучшения собираемости налогов, путем большего контроля и мониторинга, внедрения новых технологий. Во-вторых, тратить бюджет на национальные программы и проекты вроде инвестиций в инфраструктуру, которые создадут и спрос, и рост в экономике.

В отсутствие полноценного центрального планирования такую схему легче реализовать при высокой монополизации экономики, при помощи компаний – национальных чемпионов, при сращивании государственных и бизнес-интересов. Еще в 1920-е гг. подобные идеи витали в консервативном правительстве Веймарской республики. Осуществились они, правда, с краткосрочным успехом, уже другим немецким правительством. Посмотрим, получится ли теперь у нас: состав нашего нового кабинета министров наталкивает меня на мысль, что власть прочно взяла курс на проверку постулатов экономики предложения в условиях госкапитализма. Налоги взяты под контроль министрами-технократами – теперь слово за национальными проектами.

Плохо то, что и в нашем случае это все еще завуалированная экономика ручейка. Выгоды от роста за счет нацпроектов если и будут, то уйдут в карманы узкого круга больших бизнесменов, близких к власти. Известный американский экономист Джон Кеннет Гэлбрейт назвал бы аспирации такого экономического роста теорией коня и воробья: если коня исправно и много кормить овсом, то что-то точно перепадет и воробьям, щебечущим в пыли на дороге, по которой этот конь пройдет.

Автор – проректор РЭШ по стратегическому развитию