Что пенсия Путина говорит о природе диктатуры

Сенсация послания-2020 президента Владимира Путина не только в том, что он всерьез взялся за Конституцию, которую, как теперь стало ясно, не особенно уважал. Не только во внезапной отставке правительства, которую прокремлевские эксперты поспешили назвать запланированной. И даже не только в том, что мы больше не понимаем, в каком государстве живем: последние 20 лет мы всегда понимаем это лишь задним числом.

Сенсация состоит и в том, что среди фонтана недодуманных идей и мутных формулировок прозвучало нечто важное. Президент хочет перераспределить баланс сил на верхнем этаже власти. Выгодополучателем этих изменений может стать он сам. Путин, возможно, готов уйти на почетную пенсию, пересев из кресла президента в кресло председателя Госсовета, которому, судя по слухам, в новой версии Основного закона может быть посвящена чуть ли не отдельная глава.

Сев в это кресло, Путин сможет сохранить в своих руках три ключа. Если Госсовет будет конституционной панелью губернаторов и части правительства, первый ключ – экономика. Бюджетные программы и нацпроекты реализуются «на земле», т. е. в регионах, губернаторами. Значит, у представляющей их панели будет возможность корректировать экономическую политику, вмешиваться в работу федерального правительства.

Второй ключ – силовики. Председатель Госсовета, контролируя губернаторский корпус, будет иметь контроль и над Советом Федерации. С которым теперь, по тексту послания, президент будет консультироваться, назначая силовых министров. Третий ключ – судьи. По той же схеме, контролируя губернаторов, председатель Госсовета будет контролировать Совфед, который может получить полномочия по отзыву судей Конституционного и Верховного судов.

Идея понятна. Следующий президент России, если эти предложения примерно в таком виде воплотятся в поправках в Конституцию, получит меньше власти, чем получил президент Дмитрий Медведев в 2008 г., и намного меньше власти, чем Путин в 2012 г.

Президент из главы государства становится первым среди равных в директории, состоящей из него, главы Госсовета, премьера и двух спикеров. Политбюро 2.0 перестает быть метафорой: вот оно, узкое политбюро Российской Федерации из пяти человек. Любому придется договариваться с остальными, почти формально. Даже если пост главы Госсовета для Путина – запасной, а не главный аэродром, желание такой аэродром построить значит, что ФИО следующего главы государства может быть не Путин В. В.

Кроме политического вывода, послание позволяет сделать и другой, более общий. Споры, что такое диктатура, идут 100 лет. Если говорить о диктатуре как о понятии, есть, сильно огрубляя, две точки зрения, что это такое. Одна, согласно позиции немецкого философа и юриста Карла Шмитта, среди прочего обосновавшего принцип фюрерства в 1930-е гг., заключается в том, что диктатура есть выход за пределы права, обоснованный требованием момента, чрезвычайностью, угрозой. Диктатор есть тот, кто может на время остановить право, чтобы спасти государство.

Другая была сформулирована британским историком Альфредом Коббаном. Не отрицая анализ Шмитта, Коббан все же считал, что диктатура есть прежде всего верховный арбитраж, возможность за счет декрета или вообще внеправового решения поставить точку в конфликте, изменить баланс политических сил и т. д.

Как стало ясно 15 января, диктатура есть и то и другое. Путин вышел за границы Конституции, инициировав ее пересмотр. Но сделал это не из-за ЧП или внешней угрозы, а чтобы иметь возможность сохранить в своих руках часть той самой власти арбитража, о которой писал Коббан. Единственная угроза, которая имеет значимость для диктатора, – это угроза его жизни. И чтобы ее устранить, власть арбитража должна оставаться в его руках до конца.

Автор — социолог, преподаватель программы «Фундаментальная социология» Московской высшей школы социальных и экономических наук (Шанинка)