Удастся ли списать на пандемию управленческие просчеты

Тысячи российских предпринимателей сейчас несут значительные убытки, и не нужно обладать особой прозорливостью, чтобы понять, что в скором времени рынок ожидает вал банкротств. В зоне риска собственники и первые лица компаний, основной задачей которых станет защита от привлечения к ответственности по долгам компаний. Кредиторы же, в свою очередь, будут отталкиваться от противного, чтобы доказать, что пандемия — отличная возможность для маскировки «необдуманных» решений.

Попробуем разобраться.

Кредиторы вправе обязать контролирующих лиц компании заплатить по ее долгам в случае банкротства. Такая субсидиарная ответственность может наступить, если требования кредиторов не могут быть удовлетворены по вине контролирующих лиц либо они своевременно не подали заявление о банкротстве компании.

Нормы о субсидиарной ответственности в банкротстве существуют в российском законодательстве уже почти 20 лет. Долгое время они были практически мертвыми, но в последние годы с подачи Верховного суда нижестоящие суды стали активно исследовать причины банкротств и выявлять лиц, виновных в невозможности рассчитаться по долгам.

По статистике Верховного суда, количество заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности ежегодно увеличивается в арифметической прогрессии: если в 2017 г. таких заявлений было всего лишь около 2000, в 2018 г. — 4000, а 2019 г. — около 6000. Количество судебных актов в пользу кредиторов также растет из года в год: в 2017 г. суды удовлетворили 39,4% заявлений, в 2018 г. — 54,2%, а в 2019 г. — уже 56,9%.

С каждым годом расширяется и круг контролирующих лиц: если раньше суды привлекали к субсидиарной ответственности только гендиректоров и мажоритарных акционеров, то теперь привлекают еще и членов правления и совета директоров, главных бухгалтеров, финансовых директоров, начальников юридической службы и т. п. Недавно Верховный суд признал, что даже смерть контролирующего лица не избавляет его от субсидиарной ответственности — обязанность возместить вред переходит к наследникам. Правда, в пределах наследственной массы.

Из-за противоэпидемических ограничений убытки многих компаний столь существенны, что они вряд ли справятся с увеличившейся долговой нагрузкой в ситуации провала спроса и вызванного им сокращения денежного потока. Еще одна проблема — банкротство отдельных участников производственных связей, что может вызвать цепную реакцию в разных секторах экономики.

Для собственников бизнеса и ключевых менеджеров главной задачей при банкротстве станет защита от привлечения к субсидиарной ответственности по долгам компании. Одной из основных стратегий будет попытка доказать, что банкротство вызвано исключительно внешними (объективными) факторами, а не ошибочными действиями менеджмента или собственников. И в этом бывшим руководителям в определенном смысле поможет пандемия, на которую можно попытаться списать просчеты.

Менеджеры и собственники бизнеса должны будут продемонстрировать суду, что именно после начала пандемии у компании произошел существенный кассовый разрыв в связи с резким снижением выручки, клиентской базы, неплатежами контрагентов и т. п. Наиболее убедительно будет выглядеть ссылка на акты государственных органов о приостановлении отдельных видов деятельности — это будет на руку, к примеру, владельцам закрытых торговых центров и ресторанов, организаторам крупных мероприятий. Сыграет роль и включение компании в правительственный список отраслей, наиболее пострадавших от коронавируса, что может быть расценено судами как признание государством вины пандемии в ухудшении финансовых показателей.

Кредиторам же, напротив, необходимо будет опровергнуть доводы о причинно-следственной связи между пандемией и непогашенными долгами компании. Их задача будет сводиться к тому, чтобы доказать, что финансовые проблемы у должника возникли задолго до введения ограничительных мер, а коронавирус лишь ширма для прикрытия неоправданных бизнес-решений или вывода активов.

Судам при разрешении споров о субсидиарной ответственности неизбежно придется учитывать фактор коронавируса. Основной вопрос — насколько глубоко суды будут разбираться в причинах банкротств, которые придутся на постпандемический период.

В скором будущем судьи банкротных составов будут так завалены новыми банкротными делами и заявлениями о привлечении к субсидиарной ответственности, что, вероятнее всего, не смогут в достаточной степени углубляться в суть принятых в период пандемии бизнес-решений и детально оценивать влияние коронавируса на финансовое благополучие конкретного бизнеса. Можно предположить, что практика судов в сложившейся ситуации пойдет по самому простому пути: привлечению к ответственности в зависимости от даты возникновения признаков банкротства. Исключением могут стать ситуации, когда налицо вывод активов и различные злоупотребления контролирующих лиц: здесь дата возникновения признаков будет иметь меньшее значение.

Кредиторам, следовательно, придется в первую очередь доказывать, что признаки банкротства возникли у компании до начала пандемии (т. е. ранее марта — апреля 2020 г.), — это увеличит шансы на привлечение к ответственности контролирующих лиц. И наоборот, если признаки появились позднее, то шансы будут снижаться. С учетом чрезвычайного характера пандемии суды, вероятно, будут более снисходительно относиться к руководителям и собственникам бизнеса, снижая стандарт доказывания их разумности и добросовестности.

Следует ожидать, что «коронавирусная защита» в ближайшей перспективе станет лейтмотивом в практике привлечения к ответственности контролирующих лиц. С учетом данного фактора процент удовлетворения заявлений о субсидиарной ответственности в будущем может снизиться. Однако любая пандемия — явление временное. А это значит, что через пару-тройку лет такое «окно возможностей» для собственников и менеджеров бизнеса, скорее всего, закроется.