Число корпоративных конфликтов может резко вырасти к концу года

На фоне коронавируса уровень конфликтности российской деловой среды снизился в I квартале 2020 г. после непрерывного роста с середины 2018 г. Но за этим может последовать новый пик роста в конце 2020 г. К таким выводам пришли аналитики компании А1 (инвестиционное подразделение «Альфа-групп» Михаила Фридмана и его партнеров) и бизнес-школы «Сколково».

Деловая среда важна для привлечения и повышения эффективности инвестиций, пишут авторы исследования, а число корпоративных конфликтов в том числе позволяет отразить качество этой среды. Чтобы оценить уровень конфликтности деловой среды, А1 и бизнес-школа «Сколково» рассчитали индекс А1, учитывающий три показателя: изменение числа судебных исков, сообщений о корпоративных спорах в СМИ и число компаний, в которых потенциально могут происходить корпоративные конфликты. Уголовные разбирательства не учитывались – в них сложно выделить дела, относящиеся именно к корпоративным спорам, объясняют авторы. Также пока не посчитаны зарубежные судебные процессы, уточнил член правления A1 Кирилл Бабаев, но их планируется учитывать в будущем.

Пика конфликтность деловой среды в России достигла в IV квартале 2019 г., свидетельствует рассчитанный индекс: тогда она выросла на 36% в годовом выражении. Но в I квартале из-за развития пандемии и введения ограничений (в том числе и на работу судов), а также смещения информационной повестки в сторону борьбы с кризисом показатель снизился. На это частично повлиял и сезонный фактор, объясняют авторы исследования: уровень конфликтности в I квартале обычно на 15% ниже среднегодовых значений, но зато в IV квартале ‒ на 10% выше, поскольку все стремятся закрыть год с лучшими результатами.

Во II квартале индекс может снизиться еще сильнее, считают аналитики: суды все еще не работают полноценно (судебный департамент при Верховном суде рекомендовал им постепенно возвращаться к обычной работе с 12 мая), общественное внимание переключилось на проблемы здоровья, резко снизилась деловая активность. Пандемия повлияла значительно, но не из-за закрытия арбитражных судов, считает руководитель направления «Банкротство» фирмы «Рустам Курмаев и партнеры» Олег Пермяков, суды уже открыты, но мало что изменилось – значительная часть заседаний просто откладывается. К спорам, рассмотрение которых планировалось в начале – середине года, в лучшем случае вернутся к его концу, а перспектива для исков, поданных сейчас, в лучшем случае первая половина 2021 г., а то и вторая, поскольку нагрузка на суды будет расти, говорит он.

Но уже в конце года индекс конфликтности вырастет, предупреждают авторы исследования. Когда будут сняты ограничения на передвижение, начнется новая волна слияний и поглощений на российском рынке, связанная с ростом рисков неплатежей. Предприниматели возвращаются на руины бизнеса, соглашается управляющий партнер КИАП Андрей Корельский, и на арену выходят рейдеры, с помощью которых к концу года начнется драматический передел рынков во многих отраслях. В основном через долговые, корпоративные и банкротные процедуры, особенно когда к концу года будет снят мораторий на банкротство, предупреждает он. Не только рейдеры видят интерес к рынку, сейчас можно дешево купить хорошие активы, говорит сотрудник крупной российской компании.

В апреле число банкротств компаний сократилось более чем в 10 раз в годовом выражении, свидетельствуют данные Федресурса, было зафиксировано всего 112 сообщений. Но спустя полгода есть риск их роста, предупреждали аналитики Центра стратегических разработок: сейчас 22% опрошенных компаний (всего участвовало 250 компаний) планируют инициировать банкротства, а 78% думают об этом. Корпоративным спорам сейчас в большей степени подвержен наиболее пострадавший малый и средний бизнес, считает Корельский, у крупного бизнеса больший размер финансовых резервов и эффективнее поддержка от государства – такие компании смогут избежать серьезных конфликтов с акционерами и кредиторами. В группе риска прежде всего компании, связанные с коммерческой недвижимостью, считает Пермяков.

Некоторым компаниям ограничения не мешают начинать споры уже сейчас. В конце мая три основателя Модульбанка – Андрей Петров, Яков Новиков и Олег Лагута подали иски к основному акционеру банка Артему Аветисяну с требованием более чем на 650 млн руб. Причина исков – необоснованное, по мнению истцов, обогащение. В 2016 г. они получили от Аветисяна по 7,5% акций Модульбанка стоимостью в 230 млн руб., но расплачиваться за пакеты должны были в рассрочку до осени 2021 г. Первый транш планировался в 2019 г., но стороны вышли из капитала раньше, а 22,5% акций вернулись к Аветисяну без переоценки их стоимости. При том что за три года стоимость акций Модульбанка возросла почти в два раза, считают его основатели. Еще об одном конфликте стало известно в начале июня: держатель дефолтных еврооблигаций Russian Standard Ltd (швейцарский фонд Pala Assets бывшего совладельца «Мечела» Владимира Йориха) обратился в суд с заявлением увеличить на 877 млн руб. до 4,5 млрд руб. требования по иску к Рустаму Тарико. Суть претензий в том, что на заявленную сумму снизилась стоимость заложенных акций банка «Русский стандарт», что, по мнению фонда, принесло ему убытки.

Уровень конфликтности российской деловой среды в принципе последовательно растет последние несколько лет и за три года (по сравнению с I кварталом 2017 г.) вырос на две трети, показали расчеты A1 и «Сколково». При этом абсолютное число судебных исков, подаваемых компаниями, растет при одновременном снижении количества компаний, представляющих интерес для корпоративных споров, замечают авторы исследования. Действительно, основная доля мелких корпоративных конфликтов будет неинтересна крупным игрокам, поскольку в них невысокая ликвидность, соглашается Корельский.

Повышенный уровень индекса в стране может отражать наличие большого числа локальных бизнес-групп и интересных активов, за которые стоит бороться, а также высокий уровень доверия к судебной системе, к которой компании обращаются за решением споров, говорится в исследовании. А низкий показатель может говорить как о депрессивном состоянии экономики (не за что бороться), так и о неверии в закон на конкретной территории.