Глобальные перемены или небольшая настройка

Жизнь после COVID-19 – одна из самых популярных сейчас тем среди экономистов. Одни ждут глобальных перемен – вплоть до изменения межличностных отношений в обществе, другие считают, что мир постепенно вернется в прежнюю колею. Центральные банки и регуляторы окажутся, вероятно, посередине этих двух полярных утверждений.

Вряд ли кризис радикально и даже сильно изменит их работу. Они продолжат следить за финансовой стабильностью, банковским сектором и экономикой. Но на них сильно повлияют два тренда. Первый – еще большее стремление оцифровать экономику и принимать решения, основываясь на «моделях на больших данных». Вероятно, существенная часть этой информации может стать публичной, будучи анонимизированной. Второй – необходимость более активного межгосударственного взаимодействия, вопреки вероятной экономической деглобализации.

Изменение регулирования

Едва ли центральным банкам и другим регуляторам придется радикально менять регулирование финансового сектора после коронавирусного кризиса. В отличие от мирового финансового кризиса 2008–2009 гг., который изменил подход к системным банкам и финансовым организациям, кризис-2020 не связан с проблемами банкиров и финансистов, а вызван сочетанием временного снижения спроса и предложения. Да, ограничение деловой активности государством уже приводит к серьезным проблемам в разных секторах – в первую очередь услуг, что скажется на балансах банков. Например, в России в апреле по сравнению с мартом их чистая прибыль упала в 6 раз. Но с этими проблемами регуляторам пока под силу справиться: во всем мире они смягчают требования к банкам по страхованию рисков потерь как минимум на 2020 г., а дальше восстановление деловой активности должно улучшить балансы.

В кризис 2008–2009 гг. ситуация была совершенно иной. Реакция не готовых к кризису центробанков была замедленной, снижение ставок запоздало, а правительства многих стран не оказали экономике поддержку со стороны бюджета и не наращивали расходы. Тот кризис многому научил власти – теперь за плечами у них богатый боевой опыт. Поэтому их реакция была почти молниеносной – они быстро оценили глубину провала экономики и задействовали весь арсенал стимулирующих мер: фискального стимула от правительств и монетарного – от центробанков в виде снижения ставок, предоставления ликвидности, поддержки рынка и снижения требований к банкам. Поэтому правительства рассчитывают если не выйти из кризиса к концу 2021 г. – в частности, так думает российское правительство, – то по крайней мере избежать структурных сложностей.

Как пример, Банк России до 30 сентября разрешает банкам не ухудшать оценку качества долга заемщиков из пострадавших отраслей по кредитам, реструктурированным в связи с пандемией, и использовать оценку стоимости части залогов по состоянию на 1 января. Это не означает массового пересмотра перехода на «Базель III», скорее временные меры для смягчения кризиса.

Но что-то поменяется

Тем не менее, если не само регулирование, то некоторые его элементы, его информационная основа обязаны поменяться. В этот кризис отчетливо стала понятна необходимость получать для управления процессами максимально точную и оперативную информацию – о динамике не только финансового сектора, но и в целом экономики. Если данные по отраслям не оцифрованы, если они хранятся в неудобном для анализа виде, то не получится выяснить, какие секторы экономики наиболее сильно пострадали и как их спасать. Обычно статистические органы дают оценку квартального ВВП через полтора месяца после окончания квартала – это слишком медленно для принятия оперативных решений о поддержке экономики. Такие опережающие индикаторы, как PMI, не могут дать полной картины и нередко запаздывают, так как считаются по данным прошлого месяца.

Официальную статистику нужно дополнять новыми данными. Например, Банк России начал выпускать крайне полезные отчеты о финансовых потоках по отраслям экономики, а также «Финансовый пульс», включающий еще и оперативные данные по финансовым рынкам. Если удастся дополнить их внутрибанковскими платежами (сейчас есть только платежи между банками), то исполнится мечта внешнего аналитика, не имеющего прямого доступа к подобным данным.

И ЦБ, и макроаналитики нуждаются в данных для прогнозов и понимания текущей ситуации. Очень похожее упражнение, но с бОльшим массивом данных, проделано в Финляндии – микроданные о компаниях и людях стали публичными, но анонимизированными, так что их можно использовать для анализа. Это позволило как регулятору, так и (в меньшей степени) внешним наблюдателям оперативно исследовать состояние экономики, понимая еженедельную динамику безработицы, финансовые проблемы компаний и изменения в оплате труда. Такие данные позволяют сделать выводы о необходимости точечной поддержки, что может значительно увеличить эффективность госпомощи.

В Китае публичные данные отчетности компаний о размере платежей по кредитам помогают уточнить процент «теневых» плохих долгов, платежи по которым не соответствуют стоимости кредита – он оказывается выше, чем по официальным показателям. Машинное обучение помогает обнаружить некорректные или поддельные данные, которые показывают международные компании в своей отчетности, и быстрее на них реагировать. Данные по европейским компаниям улучшили понимание уровня их задолженности, необходимости предоставления ликвидности и могут повлиять на решения ЕЦБ о покупке облигаций этих компаний уже в ближайшее время. Наконец, данные по домохозяйствам помогли выяснить, что в Европе около 100 млн человек не имеют достаточно средств для оплаты аренды, покупки еды и оплаты счетов. Такие достоверные данные помогают таргетированно работать с компаниями и домохозяйствами.

Иногда такие данные, довольно чувствительные для компаний и людей, могут быть плохо защищены. В Финляндии были разработаны специальные протоколы, усиливающие защиту от несанкционированного доступа, и анонимизация помогает в этом. Вероятность вычисления человека из данных по ее характеристикам (пол, место проживания, возраст или образование) остается, но существенно снижается в силу специфических алгоритмов зашумления. Поэтому решение создать единый ресурс с данными россиян, при всех опасностях утечек, может быть крайне важным для анализа и предоставления адресной социальной помощи в будущем.

О сотрудничестве стран

Деглобализация, похоже, стала трендом 2020 г. К торговым противоречиям между Китаем и США прибавился разрастающийся конфликт из-за COVID-19. Угрозы президента США Дональда Трампа о делистинге китайских компаний, вероятно, приведут к резкому замедлению роста мировой торговли. К МВФ и Всемирному банку уже обратились за помощью больше 150 стран.

В этих условиях отдельные группы стран или регуляторов должны будут улучшать взаимодействие всеми силами, если политическая ситуация этому не мешает. Европа особенно подвержена рискам медленной реакции на кризисы из-за довольно рыхлого банковского законодательства (так как нет единого регулятора сектора), а также невозможности принять совместное решение о налоговой поддержке экономики. Возможно, необходим аналог МВФ отдельно для европейских стран, чтобы ЕЦБ не приходилось отдуваться за отсутствие единой бюджетной политики и чтобы страны «периферии» не отставали в развитии от лидеров. Увы, скорее произойдет обратное – ЕЦБ в ближайшем будущем может столкнуться с необходимостью скупать облигации без Бундесбанка, которому участие в схеме хочет запретить немецкий суд.

Итак, после кризиса придется думать, как быстрее и точнее использовать все доступные данные, анализировать изменения в экономике в режиме реального времени и как взаимодействовать на международном уровне, несмотря на сильные национальные противоречия. Как показывает коронавирус, мы все в одной лодке и расширение сотрудничества регуляторов и аналитиков может быть полезно всему миру.

Автор – директор Центра исследования финансовых технологий и цифровой экономики «Сколково»-РЭШ, профессор финансов Российской экономической школы, директор магистратуры «Финансы, инвестиции, банки» Российской экономической школы