Почему нам еще рано хоронить экономический либерализм

В недавней статье в «Ведомостях» «Почему коронавирус убьет экономический либерализм» профессор Максим Буев пишет, что пандемия вируса COVID-19, вероятно, приведет к усилению роли государства в экономике в разных странах мира. Оно будет поддерживать банкротящиеся домохозяйства и компании, снижать безработицу, восстанавливать разорванные производственные цепочки, укреплять системы здравоохранения. Буев высказывает опасение, что эта пандемия приведет к смерти экономического либерализма как философии по крайней мере на нашем веку.

Однако можно и не приходить к столь резкому заключению, если под либерализмом понимать не то, что обычно понимается.

Профессор Буев отмечает, что Германия быстро приняла меры предосторожности, чтобы защитить население от эпидемии. В результате при значительном количестве заразившихся коронавирусом уровень смертности в Германии гораздо ниже, чем в большинстве других стран. Примечательно, что в пример приводится именно Германия. Именно ее подход к либерализму позволяет надеяться, что мы сможем обрести новое понимание общего блага, не принося в жертву ценности индивидуальной политической и экономической свободы, на которых основан либерализм.

В мире сейчас подзабыли теорию ордолиберализма (от лат. ordo – «порядок» и liberalis – «свободный»), разработанную в 1930-е гг. такими экономистами и правоведами Фрайбургского университета, как Вальтер Ойкен и Франц Бём. Работы этих ревностных антинацистов и антисоциалистов высоко оценивали такие классические либералы, как Фридрих Хайек. Но их версия либерализма сильно отличалась от либерализма австрийской или чикагской школы.

В отличие от более поздних представителей либерализма, с чьим именем он и стал ассоциироваться, таких как Милтон Фридман и Джордж Стиглер, а также их последователей в правовой сфере Роберта Борка и Ричарда Познера, ордолибералы считали концентрацию рыночной власти частными организациями, такими как картели, трасты и монополии, не меньшей угрозой свободе индивидуума, чем концентрация власти политической. По их мнению, гарантировать индивидуальную свободу возможно лишь путем обеспечения конкуренции как в экономической, так и в политической сфере. Что особенно важно, они подчеркивали, что для защиты конкуренции необходимо сильное и компетентное правительство. Кроме того, выгода от конкуренции – динамично растущая рыночная экономика – должна приносить пользу всем группам общества. Таким образом, чтобы защитить рынок и конкуренцию, которая обеспечивает его работу, правительство должно иметь власть не допускать концентрации рыночной силы частными игроками.

Вкупе с послевоенной идеей социально-рыночной экономики, которую сформулировали министр экономики, а затем канцлер ФРГ Людвиг Эрхард и его госсекретарь по европейским вопросам в министерстве экономики Альфред Мюллер-Армак, ордолиберализм способствовал созданию немецкого экономического чуда 1950–1960-х гг. Жесткий закон о конкуренции, принятый в Германии в 1957 г., также оказал влияние на формирование антимонопольного законодательства Европейского союза. Это законодательство помогло сохранять гораздо более конкурентную экономику, чем в Соединенных Штатах, где поколение юристов, судей и чиновников, следуя узкой антиправительственной философии чикагской школы, допустило концентрацию экономической власти частными игроками в гигантских объемах. Это позволило последним извлекать огромную ренту, способствовало сильному имущественному расслоению, снижению уровня социальной мобильности и технологической динамичности.

Некоторые называют ордолиберализм формой неолиберализма; другие замечают лишь оправдание сильного государственного регулирования. В действительности это не то и не другое. Речь идет о четкой либеральной традиции, которая более чем когда-либо нужна в период сильного и растущего неравенства, а также глобальной пандемии, к которой ни государственный, ни частный сектор во многих странах оказались не готовы. Речь не идет о выборе между «государством» и «рынком». Нужно разумно и сознательно управлять рынком, ограничивая его склонность допускать концентрацию экономической власти в частных руках и создавая условия, в которых плоды рыночной конкуренции принесут пользу нам всем, включая наименее защищенных.

Автор — приглашенный профессор Гарвардского университета, почетный профессор политологии в Университете Эмори в Атланте, ведущий научный сотрудник Высшей школы экономики

Перевел Михаил Оверченко