Внесенные президентом ко второму чтению поправок в Конституцию инициативы «от общественности» еще на этапе обсуждения получили название идеологических – и таковыми и оказались. Разнородный набор предложений задает рамки негласной, но отчетливо консервативной идеологии, которая разворачивает Основной закон в прошлое, выстраивая его вокруг тех или иных «скреп» – теперь и в главном законе страны.
Давно испытываемое консервативно-охранительной частью элит и общества желание дополнить Конституцию идеологическими конструкциями до сих пор не находило выхода. Из-за трудности правки 1, 2 и 9-й глав Конституции и неопределенности процедуры правки преамбулы место им нашлось в самых неожиданных местах: так, «сохранение традиционных семейных ценностей» записано в полномочия правительства, роль русского как языка «государствообразующего народа» – в статью о госязыке, защита брака как «союза мужчины и женщины» – в перечень предметов совместного ведения Федерации и регионов, вера в Бога – в главу о федеративном устройстве, там же дети как «достояние Российской Федерации». Казусы при таком раскладе были неизбежны: «память предков» упоминается теперь дважды, Бог сосуществует с декларацией светскости государства и правопреемственности атеистическому СССР (в сочетании с верностью «тысячелетней истории») и т. д. Получается эклектичный манифест неизменности страны ради сохранности власти с отсылкой к заветам предков, архаике, предполагающий расширение зоны доминирования государства над частным.
Эти противоречия, возможно, снимаются довольно просто. Многонациональный российский народ как единственный источник власти и субъект действия, имеющий голос, в новых статьях фактически исчезает, его место занимает Российская Федерация, государство как власть. Ей отводится главная роль – хранителя «памяти предков», ее толкователя и наследника, который будет наполнять конкретикой описанные «идеалы» по мере надобности. Российская Федерация будет обеспечивать «защиту исторической правды», не допускать «умаление значения подвига народа при защите Отечества», сохранять «идеалы и веру в Бога». Это ей Конституция отдает детей, ее новое огосударствленное достояние.
Этот манифест консерватизма закрепляет в Конституции представления немалой части элит о прошлом (в той или иной временной точке) как центре истории и источнике идеологии. Этот текст, политическое наследие Владимира Путина для России XXI в., обращен не в будущее, а в прошлое и в такой версии едва ли может быть объединяющим страну Основным законом – безотносительно того, сколько голосов он соберет 22 апреля.