Почему протесты против пыток должны продолжаться

Резонансная публикация «Медузы» о возможной причастности двоих осужденных по делу «Сети» (признана террористической организацией) к убийству ставит в сложное положение участников общественной кампании против пыток фигурантов этого дела, которые заставили их оговорить себя. Обвинение в таком серьезном преступлении, как убийство, даже если оно не подкреплено надежными доказательствами, сдвигает акценты в общественном восприятии дела «Сети» и, шире, отношении к незаконным методам следствия. Но это отдельные проблемы, и их смешение чревато всплеском общественного цинизма и негласной индульгенцией силовикам на применение пыток к «неправильным» подследственным.

«Медуза» приводит слова знакомого с несколькими осужденными по делу «Сети» Алексея Полтавца, который берет на себя ответственность в причастности к убийству в Рязанской области в 2017 г. молодого человека с периферии круга «Сети» и его знакомой (ее тело не найдено). Полтавец заявляет, что решение убить двух молодых людей было принято одним из осужденных по этому делу от имени якобы всей «организации» (он заявил о пытках на этапе следствия, которые заставили его признаться в террористической деятельности). Сам Полтавец уехал из России.

Убийство в деле «Сети» не фигурировало. Как пишет «Медуза», ФСБ, которая вела следствие, «проигнорировала информацию» об убийстве, хотя расследовавшие его сотрудники рязанского управления Следственного комитета России (СКР) якобы с ними связывались. ФСБ не ответила на запрос «Медузы», позиция СКР не приводится – как и позиция представителей тех, кого источники издания обвиняют в причастности к убийству.

Публикация вызвала бурную реакцию, и не только в соцсетях: федеральные телеканалы выпустили репортажи об убийстве со ссылкой на «Медузу». Несколько журналистов других изданий заявили, что также ведут расследование убийства в Рязанской области, но не завершили его. Спецслужбы, упомянутые «Медузой», пока не реагировали на публикацию.

На вопрос, должен ли журналист обнародовать важную для общества информацию, даже если она поставит под удар людей, которые заявили о пытках и которых многие считают несправедливо осужденными, есть простой ответ: да. Но очевидно, что фактически публичное обвинение в убийстве не может быть основано на одних только заявлениях. За пределами журналистского сообщества громче звучит другой вопрос: можно ли выступать против пыток фигурантов дела «Сети» после того, как на них брошено такое подозрение? На него ответ, как представляется, тот же: да. Правоохранители не могут использовать пытки даже под предлогом общественной опасности деяния. Вина человека не должна провозглашаться ни на основании показаний, добытых пытками, ни на основании непроверенной информации. Нужны навыки критического осмысления информации, чтобы не превратиться в общество тотального цинизма.