Когда подростки приходят в школу с пистолетом

Еще одна трагедия со стрельбой и жертвами в учебном заведении в очередной раз напоминает об остроте проблемы травли в молодежной среде. Регулярные всплески агрессии в школах и колледжах говорят о необходимости специальных программ урегулирования межличностных конфликтов у подростков и студентов.

В четверг в Благовещенске 19-летний студент сельхозтехникума Даниил Засорин пронес в здание охотничий карабин, застрелил одного и ранил троих однокурсников, а затем покончил жизнь самоубийством, повторив сценарий (хотя и в куда меньшем масштабе) прошлогодней трагедии в Керчи. Стрельба в Благовещенске показала, что вопросы охраны учебных заведений и контроля за выдачей разрешений на владение оружием со времен керченского инцидента не были решены.

Однако главная причина едва ли в этом. Местные СМИ сообщают, что однокурсники издевались над Засориным («керченского стрелка» Владислава Рослякова также унижали). Стрельба, поножовщина и другие жестокие проявления насилия часто оказываются следствием травли в подростковой и молодежной среде. По данным Европейского бюро Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), в 2016 г. в травле сверстников за предшествовавшие опросу два месяца в России принимали участие 21,6% мальчиков и 13,3% девочек в возрасте 11–15 лет, ее жертвами становились 21,8 и 15,9% детей соответственно – это выше, чем в Германии, Франции и Италии, но ниже, чем, например, в Латвии и Литве. Травлю, как отмечают специалисты, нельзя назвать новостью, но в последние годы ситуацию усугубляет распространение кибербуллинга – травли в интернете. Избежать травли в реальности и в сети удается немногим: по данным недавнего исследования психологов ВШЭ, РАНХиГС и Современного гуманитарного университета (опрос 300 столичных школьников 11–16 лет), от кибербуллинга страдали 71,6% юношей и 65,6% девушек, сами оскорбляли в сети других 53,7 и 36,3% соответственно. Толерантность к кибербуллингу растет с возрастом: нормальным его считают 9% пятиклассников и 37% девятиклассников.

Конфликты в этой среде трудно предотвратить и урегулировать из-за скрытности подростков и молодежи, их недоверия к старшим и непонимания последствий травли. Трагедии, подобные благовещенской или керченской, показывают, что родители, классные руководители и кураторы не уделяют должного внимания переживаниям детей, а работа психологов остается формальной. Вероятно, в России пришло время создать и внедрить программы вроде тех, что появились в 1990-е гг. в странах Северной Европы, – они сочетали коллективную и индивидуальную психологическую работу с потенциальными агрессорами и жертвами. Они доказали свою эффективность: на травлю, по данным ВОЗ, жаловались лишь 6% шведских, 10% финских и 4% исландских подростков.