Маленький пролив в контексте большой политики

Инцидент с захватом украинских военных кораблей в Керченском проливе 25 ноября вышел далеко за рамки российско-украинского конфликта. Евросоюз осудил действия России, а европейские политики задумываются об ужесточении санкций, хотя это вряд ли будет реализовано. Куда более жесткая реакция последовала из Соединенных Штатов: американский президент Дональд Трамп отменил встречу с Владимиром Путиным, готовившуюся на саммите G20 в Аргентине, а сенат единогласно принял резолюцию с осуждением российских действий. Президент Турции Реджеп Эрдоган обсуждал инцидент с Трампом, Путиным и Петром Порошенко. И дело здесь не только в угрозе эскалации, которая постоянно существует вообще-то не первый год, но и в последствиях этого инцидента для международных отношений в целом.

Для начала стоит разделить правовые и политические аспекты того, что произошло в Керченском проливе несколько дней назад. Сосредоточиться необходимо именно на политике, поскольку далеко не все вопросы в этом мире можно разрешить в арбитраже. И здесь одной из ключевых международных проблем является свобода судоходства. Речь идет о том, что в случае роста напряженности в некоторых регионах использование ключевых морских путей может оказаться ограниченным или эти пути и вовсе могут быть перекрыты. Например, Иран, у которого очень сложные отношения с арабскими монархиями и Израилем, периодически угрожает в случае эскалации конфликта перекрыть судоходство по Ормузскому проливу и нарушить мировые поставки углеводородов.

В свою очередь, растущая военная активность КНР в Южно-Китайском море может привести к фактическому контролю со стороны Пекина над судоходством в Юго-Восточной Азии, особенно над судоходством военным. Здесь стоит обращать внимание на территориальные споры Китая со своими соседями Вьетнамом, Малайзией, Филиппинами и Брунеем из-за архипелага Спратли и Парасельских островов и на строительство в том же море китайских искусственных островов, на которых размещается военная инфраструктура. Вообще, обострение этих давних споров произошло в последние 10–15 лет в связи с увеличением экономического веса стран региона, особенно Китая, и перспективами хозяйственного освоения островов и акваторий вокруг них. Также возросло и военное значение всех этих островов в условиях интенсивного перевооружения основных региональных игроков. Все это крайне беспокоит Соединенные Штаты, их союзников и партнеров.

В этом контексте керченский инцидент вынуждает американцев и европейцев реагировать, хотя, конечно, они бы предпочли, чтобы он был поскорее улажен и забыт. Дело в том, что отсутствие ответных действий в долгосрочном плане ослабит политические позиции Запада в вопросах свободы судоходства. Это, конечно, не значит, что в ближайшее время Иран или Китай перейдут к жестким действиям на море, но при таком развитии событий они постараются шаг за шагом расширять границы своих возможностей там. Как минимум они сделают все, чтобы американцам стало труднее поддерживать свою роль гарантов безопасности на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии.

Одним из методов для Тегерана и Пекина может стать усиление дипломатического давления на соседей через проведение сравнительно небольших силовых акций на море, подобных той, что Россия только что провела против украинских кораблей. И недооценивать такую перспективу не стоит. Последние несколько лет для давления на оппонентов в спорах вокруг островов и акваторий Китай уже использует гражданские рыболовные суда, которые пытаются физически выдавливать рыбаков соседних стран из спорных районов, идут на столкновение с иностранными военными кораблями и даже используют против них установленные на борту водометы.

Так, в 2010 г. китайский траулер столкнулся с японским кораблем береговой охраны при задержании около островов Сенкаку, которые находятся в Восточно-Китайском море и являются предметом еще одного территориального спора – Китая с Японией. Аналогичный инцидент произошел в 2016 г. в южнокорейских водах с участием китайских рыбаков и береговой охраны Республики Кореи. Тогда же, в 2016 г., армада из сотни китайских рыболовных судов «вторгалась» в малазийские воды, что было однозначно воспринято как политический ход. Иран действует иначе – проводит учения, в рамках которых очевидно отрабатывается блокирование Ормузского пролива. Дистанция от всего этого к более активному использованию военных сил на море не такая уж и большая. И при недостаточной политической реакции западных держав на керченский инцидент она только сократится.

Здесь может возникнуть резонный вопрос: почему США и их союзники не осуждают тот же Китай так, как они сегодня осуждают Россию? Однако осуждение и отмена встреч – это только одна из форм политического действия. Есть и другие формы, например военное присутствие. И американцы постоянно или почти постоянно присутствуют в Персидском заливе и Южно-Китайском море. Также в этих регионах ведется обширная дипломатическая работа, призванная предотвратить негативное развитие событий. При этом не стоит забывать о контексте.

На Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии споры вокруг островов и морей вписаны в сложные многосторонние и многоуровневые отношения между региональными державами и западными странами. А инцидент в районе Керченского пролива вписан в контекст не только российско-украинских отношений, но и в контекст отношений России и Запада, в контекст европейской и глобальной безопасности в целом. К тому же, например, Китай и его соседи не используют жесткую военную силу при выяснении отношений в спорных водах, а Иран угрожает, проводит учения, но реальных жестких действий в Ормузском проливе не предпринимает. По крайней мере, пока.

Получается, что задержание Россией украинских военных кораблей в районе Керченского пролива ведет к непреднамеренным последствиям – оно усугубляет уже существующие политические проблемы, угрозы и противоречия, связанные с ключевыми морскими торговыми путями. И хотя сам Керченский пролив к таким путям вовсе не относится, инцидент с участием постоянного члена Совета Безопасности ООН, коим является Россия, имеет большое значение для международных отношений в целом. Noblesse oblige – положение обязывает.

По-хорошему, России следовало бы игнорировать проход военных кораблей Украины в Азовское море, и территориальный конфликт вокруг Крыма мог бы усилиями Москвы не распространяться на прилегающие акватории. История знает примеры неписаных джентльменских соглашений даже в условиях полноценных войн. Понятно, что российская власть в этом вопросе во многом обеспокоена сохранностью Керченского моста. Однако для него куда большую угрозу представляют пьющие капитаны гражданских сухогрузов, нежели украинские военные моряки. Тем не менее взвешенное поведение не только позволит избегать подобных скандалов в будущем, но и послужит примером для других государств. Особенно если учесть, что указанные противоречия Китая и Ирана со своими соседями и с западными странами вряд ли будут разрешены в обозримой перспективе.

В противном случае получается, что столкновение России и Украины в Керченском проливе влияет на проблему свободы судоходства в глобальном масштабе, но сама Россия не участвует в формировании политической повестки по этому вопросу и не предлагает никаких решений. И даже если ничего большего, кроме отмены встречи Трампа и Путина в Аргентине, не произойдет, Москве станет политически сложнее успешно включиться в эту важную для остального мира сферу. Размен двух бронекатеров и одного буксира на сокращение дипломатических возможностей на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии выглядит не очень равноценным.

Автор – эксперт по внешней и оборонной политике, директор Under Mad Trends