Что роднит Brexit с Беловежскими соглашениями

23 июня 2016 г. в Великобритании произошло событие, определившее ее историю если не на десятилетия, то по крайней мере на годы вперед. Граждане страны на референдуме с перевесом всего в 2% приняли решение о прекращении членства в Европейском союзе. Парадокс в том, что Великобритания вошла в ЕС в 1973 г. – настолько давно, что ее членство в союзе привычно рассматривалось как само собой разумеющееся. Да, по некоторым вопросам королевство сохраняло свою самобытность. Никуда не делись английская система мер и левостороннее движение, да и фунт стерлингов незыблемо стоял на страже внутреннего рынка. Тем не менее Британия была серьезной частью европейского рынка, и создавалось ощущение, что будущее свое страна однозначно связывает с ЕС. Однако, как показали результаты голосования, почти 40% всех избирателей однозначно высказались за отделение страны.

Для того чтобы понять этот феномен, полезно вернуться на 28 лет назад, в декабрь 1991 г., когда были подписаны Беловежские соглашения, ликвидировавшие Советский Союз. Распад СССР привел в действие множество сложных экономических, политических и социальных механизмов, которые тогда были неочевидны для большинства граждан страны. Население бывшего СССР восприняло распад либо почти равнодушно, либо – на окраинах бывшей империи – радостно. Национальные окраины можно было легко понять. Захват Средней Азии произошел по историческим меркам совсем недавно, чуть больше 100 лет тому назад, а Кавказ еще с грибоедовских времен представлял собой огромный клубок межнациональных проблем, которые Советский Союз не слишком старался решить, а скорее просто игнорировал.

Почему же в России, на Украине и в Белоруссии народ не начал выходить на улицы и требовать вернуть единое государство? На мой взгляд, главная причина состояла в том, что большинство граждан новых государств было уверено, что хуже не будет. Аргументы при этом были самые разные. Пессимистичный – «куда уж хуже», региональный – «Россия не будет нас больше грабить», великоросский – «мы перестанем содержать этих окраинных нахлебников». Однако большинство считало, что для них ничего реально не изменится, – это все ерунда, как жили, так и будем жить. Собственно говоря, долгое время так оно и было.

Сложности стали возникать, когда постепенно стало выясняться, что плата за политический разрыв – потеря общего экономического пространства, необходимость введения отдельных валют, создания таможни и многого другого, что резко увеличило издержки взаимодействия между фирмами разных стран. Вдобавок оказалось, что российскому рынку есть альтернатива в виде Европы, Турции и Китая. Кроме того, у каждой из новых независимых стран возникла своя собственная экономическая политика. Конфликты между бывшими республиками не заставили себя ждать. Где-то они были чисто экономическими, а где-то, увы, и кровавыми.

Ситуация с Brexit оказалась во многом схожей. Британцы разделились на две группы: одна из них, большая, была уверена, что ничего не изменится, другую – меньшую – составили те, кто считал, что будет хуже, и те, кто был уверен, что страна, а скорее он лично, выиграет. Ну а если ничего не изменится, то можно «голосовать сердцем». И сердца многих консервативных англичан, вспоминающих времена Британской империи, никак не могли согласиться с необходимостью компромисса с «галлами» и «гуннами».

Фактически поведение рядовых англичан ничем не отличалось от действий рядовых советских людей в похожих условиях. Чем же можно объяснить такое единодушие советского человека и питомца рыночной экономики? К сожалению, большинство обычных граждан в своих поступках редко опираются на экономическую целесообразность. Модель «экономического человека», основанная на допущении экономической целесообразности и рациональности человеческого поведения, сейчас может рассматриваться только в каких-то частных случаях. Большинство экономистов давно пришли к выводу, что действия человека описываются очень сложными моделями, где чистой экономики очень мало.

Тенденция мирового развития за последние 100 лет показывает, что торговля между странами и континентами растет от года к году. Все это ведет к необходимости создания торговых союзов, в которых проще согласовывать условия торговли и легче добиваться их выполнения. Как результат, налоги на международную торговлю постепенно снижаются. Прекращая свое участие в ЕС, Великобритания однозначно ухудшает свое экономическое положение. Снижение торговых связей с континентальной Европой негативно скажется и на уровне цен, и на росте экономики, а значит, и на жизни простых граждан Объединенного Королевства, которые так ратовали за самостоятельность страны. И здесь мы видим много общего с процессом распада Советского Союза – правда, не в такой жесткой форме.

Понимают ли это британские политики? Скорее всего, понимают. Если бы можно было отыграть назад, они были бы, возможно, рады. Но реальная жизнь – это не компьютерная игра. Здесь приходится исходить из тех ходов, которые уже сделаны. Поэтому главная задача, которую сейчас решает действующий кабинет министров Великобритании, – как снизить издержки процесса, который невозможно отменить. Именно над этим правительство Терезы Мэй и работало все это время. Успех отделения будет тем выше, чем меньше потеряет экономика Великобритании. Но это можно будет увидеть только через несколько лет.

В любом случае выход из Евросоюза был чисто популистским решением. В условиях информационной прозрачности мира вероятность появления таких решений будет только увеличиваться. Информатизация привела к тому, что проповедники популизма получили возможность напрямую обращаться к своей аудитории, отбрасывая политкорректность, а иногда и честность. Что же можно противопоставить такому политическому популизму? Самым простым ответом видится политика запрета. Однако в условиях всепроникающей информатизации такой механизм едва ли сработает. Единственное решение – повсеместно продвигать открытую информационную политику, включающую в себя экономическую и финансовую грамотность граждан. Только тогда люди смогут правильно анализировать последствия своего участия в выборах и будут принимать решения, которые не удивят их своими негативными последствиями. И это касается не только Великобритании, но и нашей страны. Рано или поздно России придется налаживать равноправные отношения со своими соседями, в противном случае союзы вокруг нас будут возникать без нашего участия. И лучше, если граждане страны будут понимать, что они делают, участвуя в политической жизни страны, ориентируясь не на эмоции и популизм, а на осмысленное и взвешенное принятие решений. В этом и состоит урок Brexit, который мы еще пока не осознали.

Автор — доцент кафедры политических и общественных коммуникаций ИОН РАНХиГС