Как Китай развалил договор о ракетах средней и меньшей дальности

США формально обосновывают свое решение о выходе из Договора по ракетам средней и меньшей дальности (ДРСМД) нарушениями со стороны России. Но при этом даже на официальном уровне не скрывается, что Китай, не являющийся частью договора, представляет собой по крайней мере столь же серьезный повод для беспокойства. Президент США Дональд Трамп говорил о необходимости включения КНР в новое соглашение по ракетам подобного класса. Его советник по национальной безопасности Джон Болтон призывал Россию обсудить проблему китайских ракет, угрожающих «сердцу России».

К сожалению, этот призыв опоздал примерно на 40 лет или даже больше. В конце 1960-х – начале 1970-х, когда стало ясно, что Китай получит баллистические ракеты, способные поразить не только населенные пункты советского Дальнего Востока, но и европейскую часть страны, руководство СССР рассматривало разные варианты решения проблемы, включая, по всей видимости, и превентивную войну. Разумеется, военное решение проблемы было слишком рискованным. В дальнейшем СССР пришлось привыкнуть жить с полным осознанием того, что с КНР у него сложились отношения взаимного ядерного сдерживания. Именно наличие китайской ракетной угрозы стало причиной развертывания системы ПРО Москвы А-35 – крайне дорогой, но при этом ограниченной рамками договора с США по ПРО от 1972 г. Бесполезная против американского удара, эта система позволяла спасти хотя бы столицу от немногочисленных тогда китайских ракет.

В отдельные моменты холодной войны СССР все же оказывал военное давление на Китай. Например, именно концентрация советских войск на Дальнем Востоке и в Монголии заставила китайцев прекратить наступление на Вьетнам в 1979 г. Но уже в 1980-е развитие китайского ракетно-ядерного потенциала сделало такое давление совершенно бесперспективным.

Китай принял политическое решение о создании собственного ядерного оружия еще в 1955 г., а в 1958 г. появилась знаменитая программа «две бомбы и спутник». Предполагалось в течение 10 лет создать атомную и термоядерную бомбы и запустить искусственный спутник Земли. Фактически задача была полностью выполнена к апрелю 1970 г., когда на орбиту был выведен первый китайский спутник. Ранее, в 1964 г., была испытана атомная бомба, в 1966 г. – баллистическая ракета с атомной боеголовкой, в 1967 г. – термоядерный заряд. Китай добился успеха там, где в то же время потерпела неудачу Великобритания. Британцы сумели создать ядерное оружие, но их программа создания баллистической ракеты Blue Streak 50–60-х гг. потерпела крах.

Ракетно-ядерный проект стал образцом для всех последующих китайских прорывных технологических программ, включая реализуемые сейчас (например, план развития искусственного интеллекта 2017 г.). Их общая черта – долгосрочная концентрация значительных ресурсов под прямым контролем высшего руководства на ограниченном наборе приоритетных задач.

Китай начал создание собственных баллистических ракет с опорой на советскую помощь и советские технологии. Первая серийно производившаяся ракета «Дунфэн-2» представляла собой копию советской ракеты средней дальности Р-5 конструкции Сергея Королева. Однако в дальнейшем, на фоне разрыва с СССР, китайцы сумели обеспечить разработку и запуск в производство все более совершенных баллистических ракет, не имевших прямых советских аналогов.

С начала 1970-х, на фоне развертывания ракет «Дунфэн-3», Китай уже был в состоянии наносить ядерные удары по всей азиатской части и некоторым европейским районам СССР. Около 1975–1976 гг. на дежурство встали ракеты «Дунфэн-4», способные поразить Москву, Ленинград и Киев. Возможность наносить ядерные удары по территории США Китай обрел в 1981 г. с развертыванием своих первых межконтинентальных ракет «Дунфэн-5».

Долгое время Китай развивал свои ракетные силы исключительно в целях осуществления так называемого минимального ядерного сдерживания. Небольшого (в пределах 150–200 единиц) арсенала баллистических ракет хватало на то, чтобы не позволить СССР и США использовать ядерный козырь для давления на КНР. Но в начале 1990-х на опыте разгрома Соединенными Штатами Ирака в ходе операции «Буря в пустыне» китайское руководство глубоко пересмотрело роль разных систем оружия. По итогам этого конфликта баллистические ракеты оказались одним из немногих средств, позволяющих нивелировать технологическое превосходство более развитого государства.

Начиная с 1990-х Китай приступил к массовому развертыванию нескольких типов оперативно-тактических ракет в неядерном варианте. Уже к времени третьего тайваньского кризиса 1995–1996 гг. Китай был в состоянии сконцентрировать недалеко от Тайваня до 300 таких баллистических ракет, что стало важным сдерживающим фактором на пути стремления ряда политических сил Тайваня к объявлению независимости.

Основу китайского арсенала неядерных баллистических ракет составляли и до сих пор составляют два разработанных еще в 1980-е гг. оперативно-тактических комплекса – DF-11 и DF-15. Но за десятилетия непрерывной работы китайцам удалось превратить их в высокоточные системы вооружения, создать для них разнообразные головные части (осколочно-фугасные, кассетные, проникающие и т. п.) и увеличить их дальность. Дальность DF-11 последних модификаций может достигать 600 км, а DF-15 – 900 км (т. е. по дальности они подпадают под ДРСМД). Количество этих относительно простых и массовых ракет весьма велико и, вероятно, приближается к 2000 единиц.

Одновременно Китай занялся созданием высокоточных неядерных модификаций своих разработанных еще в 1980-е твердотопливных баллистических ракет средней дальности (БРСД) DF-21 (DF-21C дальностью 2150 км). Началась работа над созданием принципиально новых БРСД, обладающих высокой точностью и способностью нести различные виды полезной нагрузки, как обычной, так и ядерной. Ими стали семейства ракет DF-16 дальностью до 1500 км и DF-26 дальностью до 4000 км. Неядерные высокоточные БРСД – более дорогостоящие и сложные изделия, чем DF-11 и DF-15, но и их количество, вероятно, исчисляется сотнями. Также китайские ракетные войска располагают несколькими сотнями крылатых ракет DF-10 дальностью около 2000 км. Кроме того, Китай стал первой страной, запустившей в серийное производство БРСД, способные поражать движущиеся корабли в море.

Суммарно этот арсенал дает КНР возможность первым же массированным ударом, не прибегая к ядерному оружию, гарантированно уничтожить стратегическую инфраструктуру США и их союзников в западной части Тихого океана и создать угрозу американским авианосным ударным группам.

Учитывая особую роль баллистических ракет средней и меньшей дальности в китайском военном потенциале и огромные инвестиции в их развитие, крайне маловероятно, что КНР пойдет на серьезные переговоры по сокращению, а тем более по ликвидации этого класса оружия.

В отличие от США Россия в принципе не видит для себя перспектив при любых сценариях крупного неядерного военного конфликта с КНР на Дальнем Востоке. Против России в этом случае будет не только явная асимметрия сил, но и крайне невыгодная география (концентрация инфраструктуры и населения Дальнего Востока в приграничной полосе). Поэтому эскалация конфликта и перевод его в ядерную фазу почти неизбежны уже в первые дни войны.

Российские ядерные силы обладают значительным превосходством над китайскими – 1550 только стратегических развернутых ядерных боеголовок (согласно СНВ-3) против менее чем 300 китайских, а также значительный арсенал тактического ядерного оружия, почти отсутствующий у китайцев. Но многочисленные и высокоточные китайские неядерные РСМД также способны представлять угрозу для объектов российских ракетных войск стратегического назначения и баз дальней авиации. И хотя на фоне дружбы с КНР Москва не будет обсуждать такие вопросы открыто, эти силы не могут не учитываться в российском планировании.

Вероятно, именно китайским фактором объясняются значительные российские инвестиции в строительство атомного подводного флота: атомных ракетных подводных лодок проекта 955 «Борей» и многоцелевых – проекта 855 «Ясень». Кроме того, Россия уделяет значительное внимание строительству неатомных подводных малых ракетных кораблей – носителей крылатых ракет «Калибр». На фоне постоянных срывов и задержек реализации всех прочих российских военных кораблестроительных программ и общей тенденции к экономии на флоте эти проекты получают необходимые ресурсы и реализуются относительно успешно.

Автор — ведущий научный сотрудник ИДВ РАН, завсектором ЦКЕМИ Высшей школы экономики